Разговоров с иностранными инструкторами до сих пор на сайте Salsa Union не было. Мы обсуждали российскую специфику с преподавателями отечественными. Но год выдался урожайный.
Например, Осбанис и Аннета были в Москве на майском фестивале, через несколько дней — вновь будут на TimbaFest’е. СуперМарио — тоже гость в России нередкий. В общем, мы решили, что это наши люди, и поговорить с ними — интересно. Тем более, по ходу выяснилось, что во взглядах на обучение танцам наши гости чудесно дополняют друг друга.
Осбанис и Аннета
— Можете ли вы вспомнить день, когда в первый раз услышали сальсу?
Аннета: Совсем честно? Это были «Грязные танцы» с Патриком Суэйзи. Помню, я в первый раз посмотрела фильм и заболела этими танцами, потому что они были очень женственные, позитивные. Но я никогда не думала, что буду это танцевать. Просто посмотрела фильм, и он понравился.
А потом поехала в Англию учиться в университете, и там начала учиться сальсе. До этого я танцевала бальные танцы, а сальса стала такой связью между мной и друзьями. Они были такие счастливые. И я подумала, что благодаря танцам в Лондоне нашла семью. Каждый вечер мы ходили танцевать, и это было очень сильное впечатление.
На самом деле чуть-чуть учиться сальсе я начала ещё в Польше. Но когда переехала в Лондон, сальса заняла всё моё сердце. И я встретила замечательных людей. Мы все жили в Лондоне и вскоре стали хорошими друзьями. И сейчас для меня большое счастье выступать вместе с ними на сцене.
Осбанис: Когда я в первый раз услышал сальсу? Ой, я, наверное, даже и не вспомню.
Аннета: Вероятно, в колыбели. (Смеётся).
Осбанис: Да, для меня сальса – это часть культуры. И я не люблю слово «сальса» — я бы сказал «кубинская музыка». Я с ней рос. Музыка просто каждый день звучала из приёмника, и только много позже я узнал, что её называют «сальсой».
Это – просто часть моей жизни, моей культуры. И я её люблю так, как люблю, например, свою семью.
У нас дома были праздники. Думаю, там я впервые и услышал музыку – я не помню. Может быть, в колыбели, как говорит Аннета, потому что как выучил: «Раз, два, три – пять, шесть, семь», — я, например, не помню вообще. Сложно сказать.
Аннета: На Кубе всё по-другому, потому что сальса – это та музыка, которую ты слышишь по радио. Для кубинцев сальса – это популярный танец. Они даже не называют его сальсой – просто «кубинская музыка», как Осбанис и сказал. Они просто растут с этим ритмом. Думаю, он его вообще в первый раз услышал, будучи в животе у мамы, когда она танцевала под радио.
— А выучиться этому можно? Говорят, нельзя войти в культуру.
Аннета: Ну, у меня же получилось. Если уж у меня получилось, то у всех получится. Что могу сказать: просто сердце должно лежать к этому.
Смотрите: мы все устроены одинаково. У нас одна анатомия: кости, мышцы, сердца. Всё одинаково – из Африки ты, с Кубы, из Польши, России или Англии. Для меня это всё вообще – история о чувствах. И я верю: если ты чего-то очень хочешь – можешь заставить это случиться.
И там нет ограничений из-за национальности или того, откуда ты приехал. Если ты слышишь музыку, она тебе нравится, и твоё сердце счастливо – всё, ты приглашён.
Осбанис: Например, здесь в России я знаю потрясающих танцоров: людей из России, людей из Армении. Потрясающих, они танцуют даже глубже, чем кубинцы.
На Кубе мы танцуем проще, потому что вообще все эти танцы воспринимаем немножко несерьёзно. Нам же не надо идти куда-то, учиться… Мы учимся каждый день, просто когда слушаем музыку. А здесь вам нужно ходить на занятия в студию, учиться, пытаться понять, ходить в клубы. Вам нужно понимать культуру, понимать музыку…
Но вот я танцую с польской девочкой – не с кубинкой. Потому что это не зависит от национальности. Вам это нравится – вы это любите – вы будете получать от этого удовольствие.
Аннета: Я хочу сказать одну вещь: единственные границы – это те, в существование которых мы верим. Если вы думаете о существовании каких-то границ – вы сами запираете себя. Если вы не верите в границы, то сделаете, достигнете всего, чего захотите.
— Но ведь были какие-то вещи, которым пришлось специально учиться? Что-то читать, не знаю, об Африке, о движении…
Аннета: Да, что касается тех вещей, которые делаем мы… Мне пришлось очень многое изучать. Потому что мы используем много движений из кубинского афро. И прежде, чем что-то делать, мне нужно было понять всё про того или иного персонажа.
Ну, пришлось изучать, многое читать про кубинскую культуру и всех этих ангелов – ориш. Потому что прежде чем воспроизвести что-то, надо почувствовать значение.
И в этом для меня, например, заключается разница между бальными танцами и сальсой. Когда мы используем афро-кубинские движения – за ними стоит какая-то история. Это не просто «сделать красивую паузу, потому что она красиво выглядит». У каждого движения есть какое-то мистическое значение. Это – самая замечательная часть дела.
— А что важнее – значение, ритм или что-то ещё?
Аннета: Для меня – это всегда музыка! Музыка – это как королева! И если ты слышишь ритм, он просто забирает твою душу и тело, и ты можешь сделать всё на свете.
Осбанис: Нельзя хорошо танцевать, считая. Если ты танцуешь под счёт, то танцуешь механически. А если ты танцуешь музыку – вот тогда ты по-настоящему танцуешь.
— А как научиться слушать музыку?
Осбанис: Научиться слушать можно, только слушая. (Смеётся).
Аннета: Я думаю, надо просто учиться под ту музыку, которая вам нравится, — под вашу любимую. А потом, может быть, попытаться перевести слова, чтобы лучше понять, о чём поют.
Кому-то нравится рок, кому-то металл, джаз, а кому-то нравится сальса. У всех есть любимые вещи. Но важно любить то, что ты делаешь, получать удовольствие от музыки.
И когда мы приходим в сальсу, наверное, важно не считать. Цифры организуют наше тело, пока мы учим шаги, когда ты только начинаешь. Но когда шаги ты уже выучил, то слышишь музыку и всё равно продолжаешь лихорадочно считать…
Ты не сможешь услышать инструменты. Ты не получишь удовольствие от музыки на все сто процентов, потому что мозг у тебя занят – счётом, а не слушанием. То есть, мой совет: постарайтесь услышать перкуссию, барабаны, тимбаль…
Осбанис: Да, постарайтесь всё расслышать.
Аннета: И тогда это поможет вам развить музыкальность, понять музыку и полюбить ещё больше.
Цифры организуют наше тело, пока мы учим шаги, когда ты только начинаешь. Но когда шаги ты уже выучил, то слышишь музыку и всё равно продолжаешь лихорадочно считать…
Ты не сможешь услышать инструменты. Ты не получишь удовольствие от музыки на все сто процентов, потому что мозг у тебя занят – счётом, а не слушанием.
Осбанис: То, что Вы слышите, доходит до Вашего сердца. А сердце посылает кровь Вашему телу. И тогда вы посылаете всем известие, что Вам здорово, весело. И тогда, глядя на Вас люди верят, что они тоже смогут танцевать.
Мастер-класс Осбаниса и Аннеты в Armeny Casa (Москва) в январе 2015
СуперМарио
— Вспомните, пожалуйста, день, когда Вы увидели сальсу в первый раз в жизни.
— 7 июля 1998 года.
— Ой.
— В этот день девушка разбила мне сердце, и я начал заниматься сальсой.
Мы были студентами, и она ушла от меня. И тогда мой друг повёл меня на сальса-вечеринку.
— То есть, Вы потеряли девушку, но нашли сальсу?
— Да. Девушка потом пыталась вернуться, но я не захотел.
— А что было потом…между Вами и сальсой?
— Ну, я занимался, брал уроки. Весь сфокусировался на том, чтобы стать лучше. И это были связки и связки, и связки, и связки…
Потом кто-то захотел, чтобы я его учил. Я сказал: «Ок», — и начал преподавать. И вот, шестнадцать лет спустя, я здесь, всё ещё преподаю и путешествую.
— А когда Вы в первый раз приехали в Россию?
— Это был Ростов в 2003 году.
— А что Вы знали о сальсе в России до того приезда?
— Помню, что я был очень удивлён, поскольку вообще не ожидал, что в России есть сальса.
Но, когда приехал, Гена и Марина [1] организовали очень милые вечеринки: была вечеринка в школе, вечеринка на реке и вечеринка на корабле. Очень интересно. И были прекрасные танцоры. Было очень весело.
— А что вообще можно сказать об уровне сальсы в России?
— Спросите кого угодно в мире: лучшие партнёрши в соушл – из России. Я это всем говорю. И уровень – достаточно высок, без сомнения. Я видел, что он хорош, вижу, что он поддерживается и оттачивается, и поэтому он высок.
— Какие новые сальса-города в России Вы для себя открыли?
— Я был в Ростове, Санкт-Петербурге, Москве. Меня приглашали в Краснодар, в Красноярск, но я, к сожалению, не мог приехать, потому что был занят. Мои планы расписаны сильно заранее, и иногда приглашения приходят слишком поздно. В этом вся проблема.
— Уровень российской сальсы действительно так высок?
— Уровень социального танцевания — да.
Всё дело в том, что в России фокусируются именно на соушл – не на шоу или чём-то ещё. Я – социальный танцор, для меня это важно. Мне нет дела до того, что вы великолепны на сцене, если вас при этом нет на социальном танцполе. Я люблю, когда люди танцуют соушл. И русские партнёрши в этом отношении прекрасны.
— Как Вам кажется, существует ли «русская сальса»? Вот говорят: «Русским невозможно научиться кубинскому танцу…»
— Это неправда. То, что мне нравится в русских, — это уровень образования. Они умеют танцевать и «на 1», и «на 2». Они танцуют касино, пачангу, бачату, кизомбу – всё танцуют. И образование здесь очень хорошее.
Есть разница между белыми здесь и по всему миру. В России – очень хорошее образование, и преподаватели работают очень хорошо.
— Что самое главное, когда преподаёшь сальсу?
— Фокусироваться на студентах. Основная забота преподавателя – его ученики, он не должен думать о деньгах. Деньги – это хорошо, но если ты хорошо учишь – тебя будут уважать.
— Но приходится иногда думать и о деньгах…
— Это не должно быть основной причиной, по которой человек занялся преподаванием. И в Европе, и в Азии есть такая проблема: люди начинают преподавать из-за денег. Но их собственное образование – очень низкое.
— Может быть, именно поэтому они стараются поставить шоу?
— В Европе? Точно так.
Они стараются поставить шоу, потому что это просто: одни и те же люди, одна и та же песня… Два часа – и у вас готово шоу.
Но здесь в России всё сложнее. Потому что людей учат танцевать с незнакомыми партнёрами. Это то, чем занимаюсь я, и это намного сложнее. Научить людей танцевать на сцене просто, но сложно научить танцевать соушл.
— А в чём главная цель социальных танцев?
— Получить удовольствие.
— Только это?
— Нет, ну, конечно, повеселиться можно и просто так. Но если ты техничен на танцполе, если танцуешь хорошо – это удовольствие. Танцуешь лучше – удовольствия получаешь больше, если ты совсем хорош, – уровень удовольствия намного выше.
Нужно смотреть вот в каком аспекте: если твой опыт – три месяца занятий, то уровень удовольствия, наверное, — 1%. После трёх лет занятий он будет 25%. Ну, и дальше ты можешь повышать уровень по мере образования.
— А как объяснить человеку, что удовольствие, которое он получает, — на самом деле 1%?
— Ко мне в Лондоне подходили люди, которые занимаются два-три месяца: «Вот, я умею делать два поворота, вот это и вот это. Мне хватит». А потом они идут танцевать и со всеми танцевать не могут. Да их на вечеринке по лицам видно: они напряжены и сосредоточены. И всё, что происходит вокруг, для них неестественно.
А когда ты долго занимаешься и совершенствуешься в чём-то, то становишься очень естественным. А когда ты естественен, уровень удовольствия сразу повышается. Я могу это увидеть.
— Ну, Вы-то можете, а они – нет…
— Образование – это очень важно. Вот сравните человека, который учился на врача один год, и человека, который учился шесть. А если он после этого прошёл ещё два года ординатуры, то вообще – ооо! И в танцах – то же самое.
Ты знаешь, что должен ходить на занятия, на вечеринки. В первые два года, наверное, это немного сложно. Зато потом можно получать удовольствие от жизни.
— А за сколько лет можно научиться всему?
— Всему научиться невозможно. Вот я до сих пор учусь. Беру уроки.
— Вы?
— Да. Вот есть некоторые группы — Yamulee, Euphoria. Если у меня завтра не будет семинаров в одно время с ними, я буду в классе. И они, кстати, делают то же самое – в свободное время ходят на уроки других преподавателей.
— А как Вы выбираете, у кого учиться?
— Ну, моя специфика – это shines – стиль, всякие украшения. И если я вижу, что человек танцует легко, красиво, логично, то иду к нему на урок.
— Логично?
— Да, есть много людей, которые танцуют просто быстро. Я это не люблю. Мне нравятся люди, которые танцуют в мелодию музыки.
Многие учат быстрым футворкам, но я вот – человек небыстрый. А вот футворки Eddie Torres’а очень связаны с мелодией, например.
— А как найти свой стиль танца? Люди разные…
— Ну, допустим, я знаю, как я танцую, но не знаю, как танцуете Вы. Поэтому в первые тридцать секунд нужно сравнить и посмотреть, как бы нам танцевать вместе. Первые десять, двадцать секунд песни, буквально…
— Я не об этом. Каждый человек танцует по-своему. Это зависит от его физической подготовки, роста…
— О, я понял. Нам каждому нужна ролевая модель.
Например, когда я начал танцевать, то понял, что я крупный. И Eddie Torres такой же. И такие же были ребята из Santo Rico Dance Company – там было несколько очень высоких танцоров. И мне захотелось танцевать, как они. Они были моим вдохновением.
Поэтому вы просто идёте за тем, кто вас вдохновляет. А танцоров много, и они разные. Например, в России многие пытаются подражать Frankie Martinez’у и делать то, что делает он. Всем нужна ролевая модель.
Моя специфика – это shines – стиль, всякие украшения. И если я вижу, что человек танцует легко, красиво, логично, то иду к нему на урок.
Нам каждому нужна ролевая модель. Поэтому вы просто идёте за тем, кто вас вдохновляет. А танцоров много, и они разные.
Если вы приедете в Лондон, у меня в школе все студенты танцуют, как я. Всякие сумасшедшие движения, улыбка, движение по кругу – это снято с меня, это ролевая модель. То есть, свой стиль вы выбираете вот таким образом.
— То есть, ум в танце первичен?
— Несомненно.
______________________________________
[1] Ванюшины, руководители ростовской школы Boogaloo, организаторы фестиваля «Третий фронт»
Читайте также:
— Семинары иностранных преподавателей — зачем? когда? и как к ним относиться?
— Маркос Фернандес: «Человек, который попал в сальсу», уйти из неё не может».
