Продолжаем наше путешествие по следам весенней премии SNA. В конкурсе шоу-номеров школа из Краснодара представила целых три танца. О рецепте удачной совместной работы, пользе школьных праздников и канонах женской красоты рассказывают Сергей Кочарян и Катерина Коробкина
О совместной работе в условиях нелёгкого краснодарского климата
— Сергей и Катя, давайте скажем сразу: я вас обоих знаю давно, причём как очень разных людей. Сергей – тонкий, трепетный и любит «нью-йорк», а Катя – мощная. Как таким разным людям вести занятия вдвоём и не поссориться?
Сергей: Не поверишь, а в школе мы «кубу» вдвоём ведём. И, по-моему, всё прекрасно, дополняем друг друга. По поводу занятий – никогда не было никаких разногласий.
— И что вносит от себя каждый?
Сергей: Я – занудство и громкий голос, Катя – красоту…
Катя (смеётся): Я – бóльшую эмоциональность, наверное.
Сергей: Я – технику ещё.
Катя: Серёжа у нас чаще – злой полицейский.
Сергей: Да, я – злой полицейский. Хотя бываю шутом. По обстоятельствам.
Катя: У нас меняются роли – по состоянию, по настроению. По состоянию группы ещё. Друг друга страхуешь. Очень партнёрские отношения. Я вообще очень довольна таким партнёром, это — счастье. Потому что всегда есть поддержка, и ты всегда знаешь, что можно положиться. И я надеюсь, что у нас это – взаимно. Когда ты приходишь, и у тебя такая поддержка, с другими после этого работать сложно. Я вот не смогла.
— Ты пыталась куда-то сбежать?
Катя: Нет, но у нас же в школе не только мы с Серёжей работаем.
Сергей: Бывает, у кого-то выездные классы. У меня была история, когда я на месяц уезжал из Краснодара, меня замещали. Все, бывает, болеют.
Катя: Когда Сергей уезжал, я пришла к тому, что мне проще было работать одной. Мне так было легче.
— Как провести занятие, если группа пришла никакая и вы никакие?
Катя: Раскачиваешься.
Сергей: Сначала пытаешься раскачать ребят, потом раскачаться сам. Если не получается, просто поржём. Но так было всего несколько раз. Помню, было два, наверное, два раза… У нас в Краснодаре – не самый лучший климат. Бывает, ребята приходят, и они – прям никакие. И вроде и протанцовка, и что-то новое даём, а люди – никакие совсем.
Катя: Но таких занятий я вот прям пару за всё время вспомню.
Сергей: Либо спокойно проводим занятия, либо у меня дурка включается.
Катя: Ну, или у меня дурка.
— Это в какие моменты краснодарского климата так бывает?
Сергей: Давление. Или луна не в той фазе.
Катя: Дождь. Или солнце.
Сергей: Вообще непредсказуемо. Бывает какой-нибудь понедельник, и что-нибудь прям стоит в воздухе. И люди такие унылые, и на занятие приходят такие же. И тогда очень сложно создать настрой. Зимой, например, либо после дождя – очень по-разному.
— Когда вы начинали работать вместе, момент притирки был?
Катя: Я притирку обычно хорошо запоминаю – потому что это работа над собой. А тут… Когда мы начинали, это было новое, а притирки я не помню.
Сергей: У меня есть один плюс – я у Кати фактически первый партнёр по преподаванию. Поэтому, когда мы начинали работать вместе, я просто чуть больше брал на себя, а она приглядывалась. А потом выровнялось.
— И при этом Катя – не твоя ученица?
Сергей: Ну, мы оба начинали учиться, когда в Краснодаре была всего одна школа сальсы. Тогда уровень был невысокий, и особых разногласий по технике не было. А потом я начал преподавать сальсу, а у Кати был ещё линди-хоп.
Катя: Да, я тогда в Москве работала, и у меня был линди-хоп, такое джазовое ответвление. А сальса несколько лет была только на фестивалях – я в Краснодаре даже не танцевала.
А потом работа вернулась в Краснодар, мы пересеклись. И в 2013 году Серёга меня пригласил работать к себе.
Сергей: Есть такие универсальные законы физики, которые действуют, чем бы ты ни занимался – танцами, единоборствами, парным взаимодействием. И в этом плане у нас с Катей позиции схожи. Только мы шли к этому через разные танцы.
О партнёршах в сальсе: красота идёт изнутри
— Ну, тогда переходим к основной теме – к вашим девочкам на SNA. Сейчас бытует представление, что красивая девушка – это Дюймовочка. А у вас вышли участницы самого разного телосложения – и было мощно и хорошо. Как такое сделать?
Катя: Мы просто с самого начала на занятиях говорим и ребятам, и девчонкам: нет каких-то единых шаблонов красоты. Я очень против всяких стереотипов в этом вопросе. И женская красота – она разная, в основном, она – внутри. И красота движения должна быть наполнена изнутри.
Какой бы точёной фигурой и модельной внешностью, ты ни обладала, ты не сможешь передать то, что у тебя есть, если у тебя пусто внутри. Если оно есть вообще. И танца не будет. Танец и женское движение – в первую очередь, в этой наполненности, естественности и самобытности.
И поэтому у наших девочек даже мыслей таких не было: «Ой, я не буду в номере участвовать, потому что я – не 90-60-90!»
Сергей: Костюмы и движения в номере были подобраны так, чтобы они хорошо смотрелись на всех.
А впечатление потока было потому, что мы стараемся развивать два направления: с одной стороны, технику. Техника – она и есть техника. Но, с другой стороны, стараемся, чтобы в процессе учёбы они искали себя и своё понимание красоты.
Катя: Чтобы получалось раскрыть себя.
Сергей: Мы никогда не ограничивали наших учеников, не требуем, чтобы все партнёры были похожи на меня, а партнёрши – на Катю. У нас в школе все девчонки разные – и по комплекции, и по росту. И мы им рассказываем общие принципы – как строится движение, как что по стилю подавать.
И когда приезжают разные преподаватели, либо смотрим ролики, мы всегда повторяем: ищите преподавателей, которые вам нравятся технически. Но, прежде всего, ищите танцоров, которые похожи на вас по комплекции, тактико-техническим характеристикам. Потому что, если высокая девочка будет снимать стиль с маленькой, она будет смотреться так себе. И наоборот.
Но главное – чтобы всем девчонкам было комфортно. Поэтому мы всегда смотрим на стиль и какие-то мелочи поправляем. В результате на сцене девчонки хорошо себя чувствовали, и из них это шло.
— И всё-таки… У вас в номере вышло пять абсолютно разных девочек. Вы для каждой подбирали видео с похожими танцорами и проводили погружение в курс женственности?
Катя: Женственность – она же не зависит от комплекции. Просто она у каждого своя, и не нужно её подгонять под один шаблон.
Сергей: Это – внутреннее наполнение движения: что девочка делает, и в каком состоянии.
Катя: Вообще номер с бачатой – это самостоятельное творчество наших учеников. Маша Сагалова его придумала, и мы к нему творческого отношения не имеем – немного отработали, и всё.
Сергей: Маша девчонок гоняла на синхрон. Я потом немножко чистил, совсем чуть-чуть, и следил, чтобы руки одинаково смотрелись. И ещё – тот момент, чтобы оно по подаче смотрелось одинаково. То есть, что человек несёт этим движением, и что он в этот момент делает.
— То есть, это для каждого движения шёл разбор: «о чём это мы сейчас?»?
Сергей: У нас есть большой плюс – они у нас умные. (Смеётся). То есть, идёт прогон: прокрутили небольшой кусочек – замерли. И дальше – разбор: по синхрону и, с каким настроением они это делают. В некоторые моменты они сами все понимали, другие – мы снимали на видео и им показывали.
Катя: А что касается нашей румбы, там я больше работала с образами, с настроением, которое надо было передать. То есть, сама хореография была только базой. А потом я конкретно рассказывала, что в этот момент чувствует героиня.
Как поставить «номер наоборот»
— То есть, «вот в этом па думаем об этом, потом чувствуем это»?
Катя: Да! О чём номер вообще и о чём мы думаем в каждый момент. Как минимум, «что мы чувствуем сейчас, чтобы зритель почувствовал это в ответ». Потому что иначе в таком номере как «Oya» вообще ничего не произойдёт.
Там нужно было взять поток и отдать эмоции зрителю. И было конкретно: вот здесь – мы молимся, тут – у нас внутренняя борьба и сопротивление, тут – прощание с любимыми. Это всё было прописано конкретно по секундам.
Сергей: Даже когда на полу лежим, то не просто трещины рассматриваем, а думаем.
— Психоделика какая-то?
Катя (смеётся): Да. Но этот номер один был такой, так и задумывался.
— И всё это – при практически отсутствующей хореографии.
Катя: Да, она там совсем простенькая.
Сергей: Но ещё раз говорю: у нас девчонки умненькие, им такие вещи долго объяснять не надо. Просто говоришь: «Вот здесь чувствуем то-то!» И они это брали и воплощали. То есть, речи о том, как это делать, особо не было.
Катя: Ну, немножко было. Но ещё надо понимать, что в этот номер я подбирала девчонок, которые, по моему мнению, уже доросли до таких вещей, — больше спектакль, перфоманс, чем номер.
— А как возникла такая идея. Ведь это практически «номер наоборот» по сравнению с тем, как обычно строятся фестивальные номера. Ни большого движения, ни сложных перестроений.
Катя: На самом деле идея у меня была давно. Был такой образ женского рабства и сопротивления…
Сергей: Переживала Катя, переживала.
— Кто угнетал Катю?
Катя: Нет-нет, было наоборот. (Смеётся). Скорее, отпустила переживания. И вдруг мне находят песню, которая полностью совпадает с моей идеей. И где-то за неделю у меня сложился весь номер, и дальше мы его только воплощали.
Мы выступали в Краснодаре, а потом уже решили выступить на SNA.
Сергей: Его на самом деле выдвигали на «номер года», он даже в четвёрку вошёл. Но немножко даже жалко, что в Сети было видео. Когда его видишь впервые, он хорошо так штырит.
Как извлечь пользу из школьных праздников
— Как всё-таки вложить в учеников столь разный материал?
Сергей: Ну, у нас никогда проблем с этим не было: ставили по нескольку номеров, и девчонки перестраивались. Мы и на занятиях всегда говорим: важно передавать то, что несёт музыка.
Катя: А когда ты выучил какой-то один свой стиль, и всюду его шарашишь, — это всё-таки нехорошо.
Сергей: То есть, мы с самого начала на занятиях говорим: треки разные, важно передавать то, что есть в треке. И у нас ученики с самого начала под разную музыку неодинаковые целиком в течение танца.
Но ещё секрет в том, что три наших номера на SNA делали абсолютно разные люди – Маша, Катя, а третий был буткэмп Яны Величковской.
Катя: Вообще это всё началось с подготовки праздников.
Сергей: Да, кстати. Праздники – это у нас – не просто «прийти-потанцевать». Мы ещё программы готовим: девушки – для парней, а парни — для девушек. То есть, тематический вечер и в течение него – несколько шоу-номеров. Обычно их танцуют одни и те же люди.
Катя: Да, какая-то команда, которая готовит вечер.
Это начиналось с небольших вещей. Сначала выступления были короткие, а уровень – детский. Но потом у нас появилось больше возможностей заниматься – в школе стало больше залов. И теперь у нас прям хорошие вечера. Причём девочки готовят программу на 23 февраля, а мальчики – на 8 марта. Всё это делается в тайне друг от друга.
На прошлый день рождения школы, мы — преподаватели — вообще заранее ничего не знали. Ребята-ученики сами придумали тематику вечера, номера и просто нас пригласили.
Сергей: Причём номера были достаточно высокого уровня.
— То есть, преподаватели совсем в подготовке не участвовали?
Сергей: Тогда – да. Ребята-ученики просто сказали: «Мы занимаем один вечер», — и всё сделали сами.
Иногда – кто-то из преподавателей участвует. У нас большая команда – в школе восемь преподавателей.
Катя: У нас вообще – очень сильный и разнообразный по внешним данным преподавательский состав, и каждый вкладывает себя. И курсы разные – есть, например, женский стиль просто, женский стиль в касино, женский стиль в NY – занимаемся пластикой, подачей, эмоцией.
Что нужно скрыть, раскрывая себя
— То есть, девочка в касино и в NY думает о чём-то разном, объясни?
Сергей: Нет, она по-разному себя преподносит.
Катя: Музыка же разная – и, соответственно, разные переживания. «Куба» – это «мясо», драйв. И пластика должна быть соответствующая – где больше от румбы; всё – в землю, в пол.
Сергей: Ну, про «переживания», наверное, громко сказано. Никто в себе прям не копается. Но вот музыка – разная. Стилистика, пластика, работа рук.
Катя: Общее во всех женских стилях – это раскрытие девочек, подача себя. Чтобы не стеснялись своего тела, умели себя подать, раскрыть.
Сергей: И скрыть!
— Не поняла. Что надо скрыть, когда надо себя раскрыть?
Сергей: Ну, на тех моментах занятий, которые я видел в женском стиле, девчонки учили всякие позиции. Это как на фотографии – можно же так встать, чтобы тебя было видно с лучшей стороны. И чтобы косяки, твои недочёты не были видны – по рукам, по лицу.
Допустим, у тебя длинные ноги – как встать так, чтобы они выглядели красиво.
Катя: На самом деле там про женственность — про то, как быть пластичным и органичным, знать и чувствовать своё тело и понимать, что ты делаешь красиво, а что выглядит неэстетично. То есть, бывает, умеренность в чём-то, либо, наоборот, очень часто — недостаток каких-то движений. Одно и то же движение у разных девочек, с разными данными будет смотреться по-своему, и нужно уметь увидеть и объяснить, что смотрится пошло, что слишком вяло, а что гармонично. Важно уметь чувствовать себя. Все девчонки разные, и себя надо знать. И недостатки здесь – скорее, неумение подчёркивать достоинства.
Сергей: Нет, я про другое. У кого-то, например, руки изящные. У кого-то ноги длинные, а у кого-то – обычные. У кого-то шея грациозная. У кого-то – волосы шикарные, а у кого-то – менее шикарные. А у кого-то, например, немного лишние бока, и их не надо показывать.
Катя: Мы сейчас, наверное, немного о разных вещах говорим.
Мне, знаешь, вообще нравится, когда девушка чувствует себя классной. И такое ощущение она дарит всем окружающим. Когда она научилась работать со своим телом, пользоваться тем, что у неё есть. И тогда она – красавица, независимо от её антропометрических данных, и всем это будет видно. Но при этом нужно, чтобы всё было органично, чтобы это не перерастало в манерность.
То есть, мы, наверное, об одном, но с разных сторон.
Сергей: Ну, да. Я просто как мужчина больше со стороны смотрю. У нас, у мужчин, проще и там я могу смело говорить: «А вот у некоторых – кривые ноги!» Так вот, надо становится так, чтобы ноги не было видно: немного ножку развернули, и уже кривизна не видна.
Катя: А вот ваши ноги нас не интересуют! (Смеется).
— И не говори! Вот если ты в юбке, твои ноги обсуждают прямо всей группой!
Катя: Да уж, а про некоторых партнеров думаешь: только, чтобы ритм держал.
— Для мальчиков есть какие-то аналогичные занятия?
Сергей: Группы как таковой ещё не было, просто отдельные занятия иногда. Почему-то мужики не так парятся по этому вопросу. Это как с обувью – девочки покупают много разных туфель, а для парней их меньше. Ну и плюс – некоторые моменты мы разбираем прямо на занятии, пока девочки работают над чем-то своим.
Вообще будет ещё курс по мужскому стилю. Там куча вещей – от физики до физиологии. Плюс, как ни странно, надо поговорить, как ребята смотрятся в разной одежде, что надо пользоваться разными средствами, типа дезодорантов. Это тоже относится к мужскому стилю, и это почему-то надо проговаривать.
Катя: Видимо, кому-то в жизни не проговорили.
Сергей: Ну, может кто-то не сталкивался… Может, не было у мужчины такого близкого контакта с женщиной, а тут в танце он появился. И надо говорить, какое впечатление мужчина там производит.
Катя: Гигиена как уважение к партнёрше.
У девчонок, на самом деле тоже много всяких таких вещей: серёжки, заколочки, пуговички, которые цепляются.
Сергей: Да, здесь всё – часть ощущения, обо всём надо говорить.
— Что будет на следующей SNA? Мужской номер мы на следующий год увидим?
Сергей: Присутствие мужчин будет. А вот чисто мужской номер зависит от того, как удастся выехать.
Катерина: Да, с этим стало сложно. Сейчас, когда ездили, многие покупали билеты сильно заранее – чтобы подешевле. А ещё нужно жильё, отпрашивания с работы и всякие такие моменты.
Сергей: Но вообще мужской номер – человека на два-три – сделать очень хочется.
