Luis Vazquez — один из знаменитых братьев Васкесов, основателей сальсы LA. Прошлым летом Луис приезжал на Moscow Salsa&Kizomba Festival и рассказал нашему сайту об истории сальсы на Западном побережье, чем LA отличается от других стилей, и что главное нужно не забыть рассказать ученикам.
— Пока я готовилась к нашему разговору, с удивлением прочла, что в 1992 году в Лос-Анджелесе была всего одна школа сальсы – Ваша с братьями. Как такое могло случиться?
— Знаете, Лос-Анджелес – очень большой город. Но так получилось, что в те времена в нём было всего три клуба, где играли латиноамериканскую музыку. На весь город, представляете?
Там играли немного сальсы, немного кумбии… Это было в те времена, когда я только начал интересоваться танцами. А через два года, в 1994 мы основали первую танцевальную группу в Калифорнии.
— И всё-таки, почему? Там что, латиноамериканцев мало?
— Нет, вполне достаточно. Просто никто ничего не делал. Это примерно, как в России: у вас вполне хватает латиноамериканцев, но вот ресторан с латиноамериканской едой никто из них не завёл. И можно ходить и удивляться: «Ну, почему? Вокруг же столько латиносов?» (Примечание редактора: Видимо, из танцевального зала в Москве Луису толком выйти не удалось).
В то время, когда я заинтересовался танцами, начал искать места, где бы поучиться, но вокруг не было ничего доступного, представляете, совсем ничего.
В общем, пришлось просто ходить в клубы и танцевать. А люди смотрели и говорили: «О, а ты неплохо танцуешь! А уроки не даёшь?» И один кто-то сказал: «Если бы ты преподавал, я бы брал уроки. Научи меня танцевать, как ты. Я бы заплатил сто долларов за час». (А это были сумасшедшие деньги).
Он не унимался: «Пожалуйста. Моей жене так нравится, как ты танцуешь. Вот сейчас она уехала на каникулы в Майами. Когда вернётся, я хочу сделать ей сюрприз».
В конце концов, он пришёл. Потом он пришёл вместе с женой. Потом вместе с ними пришла ещё одна пара. Первые уроки я давал у себя в квартире, но очень быстро понял: занятия туда просто не влезают. Учить двоих человек у себя в гостиной я ещё могу, но не больше».
Тогда начались поиски танцевальной студии. И никто вокруг не знал, что это вообще такое. В конце концов, мы нашли зал, в котором собирались какие-то старики и танцевали что-то очень медленное.
Когда я пришёл к хозяевам зала и сказал: «Хочу давать уроки», — они только рукой махнули, и сдали мне зал практически задаром. Впоследствии это место превратилось в «Dance Factory», одну из самых известных танцевальных студий. Мировые знаменитости, такие, например, как «Tropical Gem» приходили туда брать уроки.
А начиналось всё просто: пришли люди, потом рассказали своим друзьям. Набралась вторая группа, третья…
— Как, собственно, появилась сальса «лос-анджелес»?
— Мы её так не называли, мы говорили просто: сальса. А потом люди стали говорить LA или даже «Vazquez style» — потому что танцевали мои братья – Франсиско, Джонни и я. Но нам это не нравится: на самом деле мы ничего не изобретали – мы просто подняли то, что уже было, на новый уровень.
— То есть, шаг в линию «на 1» тогда уже существовал параллельно с шагом «на 2»?
— Я понятия не имею, как это всё возникло. Мы просто танцевали то, что уже есть. Отрабатывали шаг, делали больше вращений. Тогда стиль не был похож на то, что есть сейчас, — меньше прыжков, меньше трюков.
Мы понятия не имели, что есть какой-то особый стиль «сальса NY» и называли всё подряд просто «сальса». Да, был «кубинский стиль» — он самый узнаваемый среди всех. Но про то, что есть сальса NY или, например, пуэрториканский стиль – мы совершенно не задумывались. (Примечание редактора: Видимо, в США термин «сальса PR» всё-таки имеет конкретное значение. Нам в своё время установить его не удалось).
И когда люди стали говорить про «Васкес-стайл», мы возражали: «Это изобрели не мы. Потому что до нас были ещё Рохеле Морено и Алекс да Сильва, которые развивали этот стиль.
— Сейчас, когда все стилевые отличия устоялись, и Вы о них знаете, что бы Вы назвали главной отличительной чертой сальсы LA, «стиля Васкесов»?
— Когда мы увидели сальсу NY, то смотрели на общее, а не на отличное. Мы думали не о том, что шагаем в другую долю, а о том, что вот, есть линейный стиль, совсем, как у нас.
Ещё разница в трюках. В «нью-йорке», пожалуй, не так много танцоров используют трюки, пожалуй, кроме «Yamulee». И ещё мы никогда не использовали медленную музыку. Ведь «нью-йорк» в начале был очень медленный, а мы использовали только быструю музыку и, благодаря этому были легко узнаваемы.
— Но танцевать под быструю музыку сложнее. А вы учили людей, которые приходили к вам с улицы и никогда до этого не танцевали. Как это у вас получалось?
— Нет, на классах музыка, конечно, была медленная. Но танцевали мы потом под быструю. То есть, сначала ты объясняешь ученику технику, например, вращений медленно, но потом диджей на дискотеке играет быстрые треки.
В общем, такая ситуация подхлёстывает совершенствовать технику. Но ещё это привело к тому, что к нам на классы стали приходить более молодые. Для старших стиль оказался технически сложным.
А сейчас мы все стали лучше. Потому что все – и приверженцы кубинского стиля, и линейных, и сальсы PR — смотрят друг на друга и учатся. И мы стали включать движения из кубинского стиля, из «нью-йорка»…
— Сегодня у Вас на мастер-классе я видела ещё и движения из румбы и афро. Что вообще можно добавлять в сальсу LA?
— Да всё, что угодно, никаких ограничений. Сальса – это смесь, туда кладёшь помидоры, чили, всё, что угодно. Так и в сальсе – мешаешь всё, это – твой стиль.
— Но всё-таки линейные стили больше наводят на мысль, что неплохо бы знать основы классического балета… И вдруг – румба. Нужно ли танцору «лос-анджелес» уметь танцевать всякий «фольклор»?
— Конечно! Если вы это умеете, просто будете танцевать лучше. И потом – мы стараемся вставлять в свой стиль всякие штуки из других стилей. Это – тоже повод научиться. Сейчас это модно: немножко «кубы», того-сего. Например, мои братья – Джонни и Франсиско – очень любят добавлять «кубинские» движения.
Кстати, это происходит во всех стилях. Посмотрите на Майкеля Фонтса – он известный танцор «кубы», но тоже очень любит что-нибудь намешать.
Я не думаю, что не стоит так строго разделять: этот стиль туда, а этот – сюда. Не важно, что именно ты танцуешь, чем больше умеешь, тем лучшим танцором становишься. Понимаешь разные культуры и разные ветви.
Это – как с бачатой и бачатой-sensual. «Традиционалисты» видят «сеншуал» и говорят: «Фууу!». А танец – он просто развивается. Сейчас есть такое направление – «body-movement», импровизация; там вообще ни один инструктор не скажет тебе, как «правильно». Но вставлять можно всё и во всё.
В конце концов, мы с братьями стали популярны в сальса-мире именно потому, что делали нечто, чего на тот момент никто не делал. Ты делаешь что-то, и все говорят: «Это неслыханно!». А потом это становится традицией. Так было со всеми великими художниками – Пикассо, Бетховен, Моцарт именно потому и остались в истории.
И потом, когда начинаешь делать что-то, обязательно найдётся ещё кто-нибудь такой же сумасшедший. А потом смотришь – их уже много, из ста семидесяти трёх стран.
— А в каких странах сейчас популярен LA?
— Да практически во всех. Куда ни приеду, есть и «куба», и LA, и NY, меняется только соотношение. Ну, где-то LA со временем был немного вытеснен NY, ведь происходит постоянная смена стилей. Это как в последние годы почти все танцоры сальсы научились танцевать ещё и кизомбу.
На вчерашней вечеринке я тоже больше танцевал «на 2».
— Да, в Москве LA был особенно популярен лет десять назад.
— Да, десять лет. Двенадцать лет назад была популярна «куба», потом был взрыв LA, а потом его потихоньку вытеснил NY. Я всё это видел.
— А по музыке стили чем-то различаются?
— Можно танцевать практически под любую музыку, всё зависит от того, как вы чувствуете разницу: есть мамбо, которое больше подходит для танцев «на 2», есть композиции, под которые более уместна «куба» или LA, но, в целом, можно танцевать почти подо всё. Вчера я ушёл в «кубинский» зал, и танцевал LA там, но, в целом…есть много универсальных композиций.
— Чему главному Вы пытаетесь обязательно научить своих студентов?
— Конечно, я учу их танцевать. Но ещё, по-моему, важно научить людей веселиться, получать удовольствие. Потому что многие крайне серьёзно учат шаги, но совершенно забывают получать удовольствие. Танцы – они вообще для удовольствия.
Да, ты учишься, стараешься сделать лучшее из возможного, но при этом веселись! Даже если ошибаешься – веселись. Ошибаться естественно – ты же учишься. Но ещё это ведь очень весело.
Некоторые люди настолько серьёзно относятся к своим ошибкам: он ошибся – и всё, он уже не улыбается. И это – буквально порушенный вечер. Люди, очнитесь! Мы приходим на танцы веселиться! Мы машем руками и ногами – это весело!
Сегодня у меня на классе было весело. И завтра будет весело. И это вообще – вещь, которую я собираюсь делать всю свою жизнь: учить людей радоваться простым вещам. Я встаю по утрам – и улыбаюсь, проявляю доброжелательность к людям. Если я симпатизирую кому-то, он ведь тоже будет со мной обходителен, правда? Если я кому-то нравлюсь, меня ведь попросят: «Потанцуй со мной, пожалуйста».
Кстати, я знаю, что в России девушки предпочитают сами о танце не просить. Но на свете есть страны, где на танцполе – примерно десять партнёрш на одного партнёра. В Японии, например. Приезжаешь – и там буквально очереди стоят. Представляете, каково девочке: нужно прождать девять танцев, чтобы станцевать один.
А в других местах – две-три партнёрши на одного партнёра. И иногда девушки подходят, просят, иногда ещё чтобы успеть раньше остальных. Так что, если меня попросить, — я никогда не отказываю. Но где-то просто физически не могу перетанцевать со всеми – партнёрш слишком много.
Кстати, когда-то я танцевать начал именно из-за девушки. Ещё подумал: «Когда-нибудь ты подойдёшь, и попросишь меня потанцевать с тобой». Потому что однажды я её пригласил, а через тридцать секунд она оставила меня одного посреди танцпола, сказав, что я кошмарно танцую, представляете?
— Жуткая ситуация. А как Вам в России?
— Россия вообще – признанная страна в мире танцев. Бальных танцев, спортивных, про ваш балет я вообще не говорю.
Но самая большая проблема России в том, что у вас танцоры – это не танцоры. То есть, люди могут прийти в танцы, и даже деньги у них на это есть. Но часто для того, чтобы научиться, они едут в Европу. Там танцевальное сообщество на порядки шире. Но, чтобы туда добраться, нужна куча денег на билеты, страховки и прочее. Хорошо, что теперь и внутри страны есть мероприятия, вроде этого фестиваля.
Великолепное мероприятие, прекрасные люди. Я вообще очень люблю бывать в России, а Санкт-Петербург, наверное, входит в пятёрку моих любимых городов, про Петербург я знаю, пожалуй, всё. И вообще я часто развеиваю мнение своих знакомых по поводу русских.
— Они угрюмые.
— Да что вы, милейшие люди, весёлые. А какие красивые девушки!
Но вот про Москву я ничего не знаю, я здесь ничего не видел, всё время провёл в классе. Ну, дай Бог, в следующий раз.
Фото Михаила Каргапольцева
