Разбираясь в причинах фантастической популярности одной недавней публикации, мы внезапно поняли – просто в ней описана заветная мечта очень многих партнёрш.
Но ведь у партнёров тоже есть свой особенный мужской взгляд на ситуацию
– причём не только на то, кто приглашает. О причинах, по которым мужчины выходят на танцпол, танцах как поединках и чертах «идеально кошмарной» партнёрши согласились пооткровенничать Всеволод Богомол (Екатеринбург), Сергей Кочарян (Краснодар) и Алексей Алексенцев (Москва).
— Раскройте, пожалуйста, главный секрет: для чего вообще мальчики приходят в танцы?
Всеволод Богомол: — Мотивация может быть разная. Мне лично всегда нравились танцы сами по себе. Потому что я танцую с детства, и я научился разделять танец и что-то ещё.
Сергей Кочарян: В моём случае это была просто женщина. У меня освободилось время, а тут знакомая сказала: «У меня есть хорошенькая подруга, которой нужен партнёр на танцы. Хочешь?» Мы с ней встретились, я понял, что девочка действительно симпатичная. И пошёл. Ну, ради девочки можно не только в танцы.
А потом мне понравился сам процесс. Я был молодой, мне было девятнадцать лет. А в группе были люди разных возрастов, и мне было интересно с ними общаться.
Алексей Алексенцев: Ну, за разным приходят. Кто-то приходит за женщинами, потому что их здесь много. Кто-то приходит за женщинами, потому что в его ареале их нет, и ему сказали, что здесь с этим будет как-то попроще.
Кто-то приходит за музыкой – потому что ему эта музыка реально нравится. Есть те, кто пришёл развить себя в плане движения, то есть, именно потанцевать. Максимальное большинство приходит за друзьями, атмосферой, обществом.
Ещё есть те, кто приходит за легендой. То есть, они посмотрели фильмы или ролики, и произошёл «вау-эффект»: «хочу также!»
Например, в моей жизни Патрик Суэйзи (сыгравший в культовом фильме “Грязные танцы” — прим. ред.) имел определённое влияние. Один из любимейших моих фильмов — «Дом у дороги». И цитата оттуда: «Сначала всё будет ещё хуже, а потом будет хорошо».
— А мысль о том, «как я выгляжу?» «не ударить в грязь лицом» — присутствует?
Всеволод: Конечно, всегда есть сравнение. Приходишь в новый жанр – в нём есть свои лидеры, свои кумиры, всегда хочется дотянуться до чего-то значимого. Например, в 2009 году я совершенно случайно попал на вечеринку, когда у нас привозили Янека Ревилью. И я захотел походить не на кого-то, а вот на этого чувака, я и тогда был способен оценить, кто как танцует – хотя, может, не очень хорошо разбирался конкретно в сальсе.
Просто до того я много лет занимался танцами – и был способен оценить шаг, построение линии… Хотя человек просто с улицы с ходу разглядеть такие вещи и отличить хорошего танцора от плохого, мне кажется, не способен. Тогда сложнее. Но я уже в 2009 был танцовщик, хореограф – словом, испорченный профессией человек, беда-беда. (Смеётся).
Алексей: Ну, если эта мысль не присутствует изначально, то у нормальных людей, в конце концов, воспитывается. Потому что наши танцы – это искусство презентации себя, в том числе. Ну, и всегда «окрас и перья» имели значение у противоположного пола, хотя бы на первых стадиях знакомства.
Люди уже приходят с каким-то вкусом – к одежде, к манере поведения. Плюс общество, в котором они вращаются, влияет на них. То есть, они начинают по-другому говорить, одеваться, двигаться. Думаю, это воспринимается от старших товарищей, от преподавателей, либо учеников той же школы или дискотеки. Это очень заметно, если походить по разным дискотекам: на одну приходишь – народ танцует в рваных шортах, а на другую – все в приличном виде.
Сергей: Всё зависит от того, какую роль ты играешь в социуме. Если ты — просто танцор – это одно. Преподаватель – другое, организатор – третье. Я, соответственно – и то, и другое, и третье.
То есть, при всей моей любви к определённым вещам, гардероб периодически обновлять надо. И вопрос: «Как я выгляжу?» — всё равно то и дело встаёт. То есть, если посмотреть на московских ребят, на топовых, которые любят быть на виду, или на артистов – они всегда очень следят за своим видом.
Во-вторых, как преподавателю – надо посещать светские мероприятия. Тусовка достаточно быстро меняется, если ты долго не появляешься, тебя начинают забывать. То есть, надо показывать свой рост на танцполе и танцевальное мастерство. Твоя активность сказывается на том, как часто тебя будут куда-то приглашать и будут ли.
С точки зрения просто мужчины – тут все по-разному: кто-то за свой вид переживает, кто-то – не особо. У нас, например, был день рождения нашей школы, мы устроили «Beautiful party». Девушку пришли в платьях, красивые – заглядение, парни – тоже соответствовали. Но при этом несколько человек пришли в шортах и борцовках, как идиоты. Не специально, они всегда так ходят; им просто вообще всё равно, как они будут выглядеть и с кем танцевать.
— Насколько для партнёра важно танцевать «хорошо» с точки зрения окружения?
Алексей: А это зависит от того, насколько тебе важно мнение этого окружения. Если оно тебе не нужно, то ты можешь делать всё, что угодно. А вот какие выводы по этому поводу делают люди, — это уже другой вопрос, вопрос важности мнения этих людей. Если мне эти люди не важны, что я буду перед ними выкобениваться?
Всеволод: Конечно, соперничество бывает, мы ж все самцы, куда деваться? Особенно, когда круто танцуют ребятки, на их уровне хочется: «Сейчас я как выйду, как всех поражу!» Но тут, главное – не облажаться!
Хотя, честно говоря, мысль: “Как бы не облажаться”, — давно не возникает. Вот когда я первый год танцевал… У меня были свои трудности становления как сальса-танцора. И ошибки были, почему нет? Потому что ритмика непривычная. То есть, я прошёл весь путь от начинашки, мы все его проходим, по крайней мере, партнёры, независимо от опыта.
А сейчас – линии остались, да, то есть, когда я отрабатываю что-то в зале, я обращаю на них внимание, чтобы потом они остались фоном. Танцевать совсем без линий, наверное, не стоит, потому что, как сказал Швецов, «музыкальная судорога – ещё не танец».
— А мысль: «Я крут», — вообще возникает?
Алексей: Ну, человек бывает объективно крут, а бывает мания величия… Всё зависит от человека – захочет ли его общество принимать. И потом – не будет ли ему скучно от своей крутости. Потому что чрезмерная крутость – это «ну, вот ты крут, один на горе, молодец».
Всеволод: Ну, мода меняется, взгляды меняются, появляются новые звёзды… Что-то ложится на твоё тело, что-то – нет. Я, например, по-прежнему недоволен собой. Мне кажется, что можно лучше. Меня ещё в детстве настраивали: «Чтобы быть в первом составе, нужно работать, работать и работать». И мы работали.
— А когда вы выходите на танцпол – есть мысль, что это поединок?
Всеволод: У всякого танца есть несколько составляющих – музыка, партнёрша, и дальше начинает качать уже вечеринка. На живых концертах можно ещё с музыкантами посоревноваться.
И иногда это получается совершенно случайно – то партнёршами поменялись, то партнёршу украл во время танца. Не так давно было: партнёр кинул вакуну моей партнёрше. А я его. А потом мы полпесни прятали друг от друга партнёрш и кидали вакуны.
Сергей: У меня давно прошло время, когда надо кому-то чего-то доказывать. Было, но ооочень давно: «Кто-то что-то там танцует такое офигенное? Надо выйти и ему показать в ответ». Сейчас уже: «Кто-то что-то танцует? Да ну его в пень!» То есть, выходишь и просто спокойно танцуешь.
И что ещё мне не нравится: если кому-то чего-то доказываешь, уделяешь меньше внимания партнёрше. Да, ты можешь быть красавчик, но девушка потом недовольна, и ещё неизвестно, что она там скажет.
Хотя иногда, когда партнёрша клёвая, музыка великолепная – хочется пойти и отжечь. Но это не из серии «перед кем-то», а просто.
Алексей: Ну, если я выхожу с какими-нибудь ребятами или парой пободаться, то мы можем повыпендриваться, и тогда, как ни странно, женщина – это инструмент. И тогда при помощи её красоты, навыков и возможностей я показываю собственную крутость, навыки и возможности. и для этого нужно настроение и обстановка… что не часто бывает. Ну, а так какой может быть поединок например в паре или между просто танцующими? Кто более счастлив? (Смеётся).
— А чтоб можно было повыпендриваться – это какая обстановка должна быть?
Алексей: А вот не угадаешь. Драйв, музыка вызов, зритель, партнерша-сорви голова, в которой уверен … Это как радуга — надо в положенных долях и воды и солнца
Но одно точно: мне уже неинтересно при помощи каких-то средств ставить людей на место. Я просто считаю, что каждый – на своём месте, и совершенно необязательно как-то на это воздействовать, жизнь покажет. Так что именно утверждения превосходства в моём танцевании нет.
А так – если есть такая волна, что на тебя смотрят, у тебя отличное настроение, хорошая музыка, – то чего бы не повыпендриваться? Это же радостно — перья раскинуть.
— Кстати, есть ли партнёры, которых вы не воспримете как соперников, сколько бы они ни нарывались? Вот, вызов есть…
Всеволод: Тема неадекватов, что ли? Ну, совсем на них не реагировать нельзя – надо ставить на место.
Но вот что надо различать. Есть люди, которые, может быть, не очень ещё умеют, но они занимаются, стараются, горят. А есть фрики. Я не знаю, как это название перевести на язык сальса-тусовки… Фрик – это человек, который просто привлекает к себе внимание.
Ну, вот Вы идёте по улице и видите девочку, нелепо одетую. Выкрашенную в странный цвет с проколотой кучей всего… Она привлекает к себе внимание. Вот, мне кажется, на танцполе сейчас такие тоже бывают. Я на них не очень внимание обращаю, потому что привлечение внимания ради привлечения внимания – это немножечко не про танцы, это другое.
Как опознать фрика? Сам танцует ерунду, партнёршу дёргает на ерунду. Ну, по танцу всё равно же видно…
То есть, если он сам весь яркий, позолоченный просто, но при этом хорошо танцует – это одно. А если это что-то такое яркое, но корявое… С чем бы это сравнить-то?
Сергей: У нас был такой человек: «Дуэль-дуэль, баттл-баттл!» Ну, чаще всего просто поржали – и всё. А такого, чтобы зацепили – и пошёл биться, что-то я не помню. Может, старость уже.
Нет, иногда бывает: из серии просто поржать, подурачиться и потом руку пожать в конце.
— Идеальная партнёрша, которую вы выберете потанцевать, — какая она?
Всеволод: Идеальная партнёрша – это партнёрша, которая может танцевать очень ярко, очень насыщенно. Это женственность, это музыкальность, и при этом она не мешает партнёру.
То есть, она делает, что хочет внутри танца, но при этом она – внутри танца. Более того, если она начинает обыгрывать музыку настолько интересно, что мне интереснее, чем то, что задумал я, то могу и подыграть. Танец – это диалог.
Сергей: Несуществующая мечта. (Смеётся). Нет, ну, это – настолько размытое понятие, которое очень зависит от того, в каком ты настроении и какая музыка звучит… Многосторонне: то есть, для меня это – партнёрша, которая танцует со мной, и танцует в музыку.
Но, помню, у меня был забавный случай: в 2010 году в Питере я был на вечеринке в Casa Latina. И были девочки из сальсы, и те, кто танцует линди-хоп, а от сальсы они знали только бейсик.
И вот девочки из сальсы вращались, двигались, но танцевать с ними было скучно. Зато вечер сделали две или три девочки с линди-хопа – мы ржали, танцевали – ну, конечно, не «макарену», но их мастерство слушать музыку и моё мастерство ведения в итоге давало танец.
Бывает, наоборот. Девочку хочется прям в музыку покрутить. У меня есть несколько старых знакомых хороших партнёрш – в Москве, в Краснодаре, в других городах. И они все настолько разные…
Алексей: Сильно зависит от настроения, которое задаёт музыка… Ну, вообще сложный вопрос. Легче сказать о девочке, которую я танцевать не выберу.
— Хорошо. «Идеально кошмарная партнёрша».
Сергей: Пьяная. Она в клуб может прийти не такой, и стать такой в процессе – легко.
Алексей: Полное отсутствие шарма. Причём шарм – это не о красоте тела или лица, или о красоте одежды. Это какое-то сочетание приятного и интересного, полутонов и теней. Ну, вроде запаха кофе на пляже, если его ещё и не осознаёшь. Слушай, я даже не знаю, как это выразить… У девочек надо спрашивать, что такое шарм.
— А что остановит, резанёт взгляд?
Всеволод: Если даже сногсшибательная красавица будет стоять с кислым превосходно-скучающим видом, я мимо пройду.
А вообще – не помню, чья цитата: «Чистые ногти, зубы и волосы, всё остальное – шарм». Это я сейчас не про фестивали, где все девочки – как куколки, потому что все всё прекрасно знают. Ухоженную девочку сразу видно, неухоженная девочка, как бы хороша она ни была – это неухоженная девочка… Можно сколько угодно говорить, что это всё требует усилий, но, блин…
Сергей: Не нравятся те, кто сильно старается. То есть, не тебе показать, а просто показать. То есть, всё прекрасно, стиля до фига, но возникает вопрос: «А я здесь зачем? Может я кофе пойду попью?»
Одежда… Когда у девушки на платье блестящие такие штучки… От них все руки потом исцарапаны.
Когда жвачку жуют. То есть, некоторые её тихо и скромно жуют, а другие прям чавкают знатно. Малоприятно.
По одежде такого, чтобы прям отвращало, — нет. Бывают у девушек неудобные наряды, но это вопрос к тому, что танцевать и как танцевать.
Алексей: То, что ей явно неудобно в той одежде, в которой она пришла. То есть, это с Сиренко, с которой мы очень давно знакомы и дружим много лет, я могу танцевать и ухаживать за ней, останавливая её юбку на уровне груди и возвращая на место; с остальными так не очень удобно.
И ещё бывает неудобство: видишь, что у партнёрши волосы длинные и они разбросаны. Ну, вот как с ней танцевать? Это всё потом на ней запутается, зацепится за что-нибудь.
Ну, и плюс общество, из которого данная партнёрша. То есть, мне сильно не всё равно, с кем она танцевала до меня. Потому что эманация как-то всё равно остаётся… Если она танцует с корявыми партнёрами, не неумеющими, а именно корявыми… Мне неприятно общаться с определённым количеством людей, с определёнными тактико-техническими и моральными характеристиками даже при помощи посредника.
Неудобно танцевать с неуверенными в себе девчонками. Неуверенными не в том смысле, что она не чувствует себя стопроцентной звездой. Но вот ты берёшь её за руку, и она начинает вибрировать, причём не в такт музыке. (Смеётся).
Ещё сложнее, если такое вот чудо подходит приглашает. То есть, она подходит уже трясущаяся. И ты отдаёшь должное её смелости, но если бы был выбор…
-Так, кто приглашает, кстати?
Всеволод: Мне повезло, я не суперзвезда, за мной хвост не стоит. Иногда подходят девочки, я танцую с ними, но я много лет приглашаю сам, дома это все знают.
Алексей: Ну, у преподавателей есть некоторая социальная ответственность. Я считаю, что они всё-таки в определённой степени должны вытанцовывать учеников. Не так, чтобы позволять садиться себе на шею, но некоторая ответственность существует.
— Хорошо, вернёмся в ситуацию, когда вы выбираете сами. Какие-то личные стилистические предпочтения?
Всеволод: Ну, бровки выщипанные, грамотно подведённые глаза… Ну, сходите вы один раз к толковому этому, кто вас там учит краситься…
Ухоженная девушка одета необязательно дорого, но со вкусом… Ну, бывает же, что девочки умеют подчеркнуть нужное и спрятать ненужное. Если всё сделано наоборот, то как-то – беда-беда…
Алексей: Чрезмерный пафос – это остановит меня лично. То есть, когда партнёрша «сама всё знает» — часто это видно и по манере движений, и по форме. Если уж мы вдвоём, то мы вдвоём. А иначе — возможно, с шестом у неё получится гораздо проворнее, чем со мной.
Сергей: Да, «пойдём, мне надо на ком-то тренироваться…», — это ужасно. То есть, девушка не обязательно должна хорошо танцевать, она может заниматься месяц, но если она к тебе подходит, как к станку…
Алексей: И ещё, чисто моё предпочтение: когда под тёмное коктейльное платье надеты белые джазовки. Так я буду танцевать только со знакомой испытанной партнёршей на приятельском уровне. Вообще спортивная обувь с платьем… Ну, я – пожилой, у меня есть определённые устоявшиеся представления.
— Что нужно сделать партнёрше, чтобы отвращение к ней возникало сразу и стойко?
Алексей: Макияж, перепутанный с боевым раскрасом или сценическим гримом.
Всеволод: Ну, есть некоторые, которым так идёт, прям классно! То есть, вот он безобразно кричащий, но ей идёт. И тогда — хорошо. А на ком-то другой – как на корове седло. Тогда прям извините: «Ну, зачем же Вы так?»
Алексей: Очень сильный запах – не обязательно пота, можно той же парфюмерии; то есть, когда ты отходишь от женщины, а на тебе остаётся её запах, — это не тот случай, когда приятно.
— Возраст, социальный статус?
Всеволод: Да ну! У каждого возраста есть своё понимание танца. И то, что пойдёт молоденькой худенькой девочке, женщине сорока пяти лет уже не пойдёт.
У меня на занятия ходила бабушка. Ей было, наверное, под семьдесят. У неё была своя грация, она всё переделывала на свой манер. С ней было очень интересно танцевать.
Алексей: Абсолютно нет!
У молодой и симпатичной – один вкус, а у…не то, что пожилой – пожившей, опытной женщины – совсем другой вкус в движении, в общении. Если молодая может «проехать» на обводах корпуса и прочее, то опытная дама на одном взгляде устроит такую феерию чувств – ни одна молодая не сравнится.
Сергей: Возраст вообще не имеет значения! Бабушки иногда такую фору дадут молодым и красивым. Мне же с ней танцевать, а не в театр ходить.
Ну, конечно, если девушка вся такая – в платье, в нормальном макияже, а не пять слоёв штукатурки, то, конечно, приятнее танцевать с такой, а не наоборот. Но это всё действует, пока ты не знаешь, как человек танцует. Когда уже знаешь, то надето на хорошей партнёрше платье или нет – мне неважно. И большинство хороших партнёрш, которых я знаю, кстати, редко ходят в платьях и на каблуках. Но танцуется с ними великолепно.
— Каковы ещё компоненты сказки-мечты?
Всеволод: Флирт, конечно. Танец – он всё равно вызывает эмоции. Пусть они не очень глубокие, но от этого не менее настоящие. В этом смысле довольно трудно танцевать в Европе. Не всегда и не со всеми, но многие девочки там танцуют, как будто заборчиком огорожены. И когда танцуешь, — вроде всё на месте: фигуры, ведение, украшения, но заборчик чувствуется. И получается: вроде и потанцевали, но чего-то не хватило.
То есть, это даже не королева, и не холодность, а «мы там, а вы тут», — пустыня такая ровная. И ничего, никаких эмоций – вот тогда мне не нравится.
Сергей: Ну, стандартный набор, я уже как организатор обращаю внимание, профессиональная деформация. Свет – чтобы было не темно, и, наоборот, лазерные лучи не били в глаза. Чтобы не было жарко. Чтобы пол не каток, и, наоборот, ноги не липли так, что они отдираются с определённым звуком.
Музыка. Вот летом был в одном прекрасном сибирском городе. И была замечательная партнёрша. И за всю вечеринку мы не дождались музыки, под которую можно пойти и получить удовольствие. Один сальсатон – может, люди его слушают, но «на два» под него получить удовольствие невозможно. Всю вечеринку прождали, пожали плечами и разъехались.
А когда все карты сходятся – и место прекрасное, и музыка живая, и все девушки в платьях, и мужчины тоже в костюмах – вообще сказка.
А ещё однажды у меня было в Амстердаме… Я не понял, это люди от радости так себя вели или под действием чего-то. Но вот он идёт по танцполу – и вообще ничего не замечает на своём пути. В итоге за пять минут танца я хотел набить морду четырём людям – вот такого у меня давно не было. Реально там было всем наплевать на других, все бились локтями, наступали на ноги, вот это – не сказка.
Алексей: Наверное, не хватает осознания этой самой мечты. Потому что в мечтах каждый из нас хотел бы прийти в хорошее место и под хорошую музыку потанцевать с красивой женщиной, получить от этого удовольствие. А по своей натуре мы иногда превращаем это в дикий спорт.
То есть, приходишь на дискотеку, а там – реальное рубилово, люди фигачат на износ. Где вот та красивая пара, уходящая с танцев под фонарями, если танцора можно нести оттуда разве что отдыхать?
С одной стороны, очень здорово, когда ты пытаешься быть лучшим и вкладываешь в это силы, деньги, личное время, находишь преподавателя, занимаешься в школе… Но достижение ради достижения – не лучший вариант, на мой взгляд.
Да, школа – это такое группообразующее мероприятие. Там ты учишься, тебя там попинывают, происходит определённая социализация. Группообразующие мероприятия загоняют тебя в определённые рамки. Но жить в этом потоке, одновременно не находясь в этом потоке, – очень сложно. Происходит слом индивидуальности, что ли.
То есть, для народа, который только собирается заходить, это неочевидно, это понятно только задним умом. Но в идеале, раз мы играем в сказку, было бы полезно, как упражнение, в начале обучения просто, никому не показывая, написать себе цели. И через какое-то время их можно пересмотреть.
То есть, например, ты приходишь в танцы, чтобы у тебя были женщины. Значит, тебе нужно не столько учиться танцевать, сколько общаться с ними, причём не только на уровне речи, но и на тактильном уровне – как правильно стоять, как правильно держать за руку. Если ты пришёл развиваться в плане музыки, то учиться надо чуть по-другому…
Если бы мы с самого начала отдавали отчёт в целях, наша сказка была бы «более сказочная». Думаю, у девочек, кстати, тоже: если ты пришла на танцы похудеть, развить пластику и добиться шарма в движении – в каждом из этих случаев работать надо чуть по-другому.
А так вообще – каждый свою сказку формирует сам; для этого всё есть – музыка, танец, есть помощники — преподаватели. Подходишь к преподавателю и спрашиваешь: «А что мне нужно вот для этого?» — и, если он толковый, то в нескольких вариантах тебе расскажет.
Например, подходит ученик и спрашивает: «Мастер, я не хочу вот так рубиться, я устаю, мне перестаёт это нравиться и в гробу видел этот спорт». Или наоборот: “Хочу славы медалей и бюст на родине”. Для всех найдется и место и время и компания.
В конце концов, сделаешь сам: договоришься с кафе, поставишь Марка Энтони и будешь танцевать с любимой партнёршей. Ты – молодец, она – в платье, и вот тебе сказка. Если не исполнять мечты, ради чего ещё жить?
