О телесно-ориентированной психотерапии однажды мы уже говорили. Но собственно о танцах в том разговоре было маловато.
Поэтому мы решили вернуться к разговору с кандидатом психологических наук Ольгой Синицыной и задать ей вопросы:
— как танцы позволяют определить, кто виноват,
— что могут выяснить благодаря танцам супруги со стажем,
— почему танец часто воспринимается как нечто интимное,
и всем ли помогут танцы.
Мне у вас совсем невесело: кто виноват?
— Посещение психолога постепенно становится у нас популярным и даже где-то модным. Но вот какой перекос я иногда наблюдаю в рассказах подруг и жалобах знакомых психологов. «Чистят» всё – детские травмы, родительские ошибки, собственную мотивацию. А надо бы заниматься умением общаться с другими людьми.
— Желание разобраться, отчего тебе дискомфортно, что тебя не устраивает в насущной ситуации, — совершенно правильно. Но есть детали. Человек, который видит причины всех бед исключительно в себе, неправ.
Есть такое понятие «локус контроля»; он бывает внешним и внутренним. При внутреннем локусе контроля человек причину всего, что с ним происходит, видит только в себе; при внешнем – ровно наоборот. И это – две принципиально разные позиции, которые делят человечество примерно пополам.
Поскольку я не только психолог, но и танцор, мне важно в этом вот что:
танцы – действительно одна из самых лучших терапий, как минимум, взаимодействия с другими людьми, с миром вообще да и с собой тоже.
Потому что, в отличие от сложных умственных конструкций и философии, танцы дают человеку опыт непосредственного взаимодействия со своим телом, с партнёром, переживание в теле того, что и как ты делаешь. И, ещё ценно, что эту историю очень сложно заблокировать лобными долями (смеётся).
Если в нашей обычной деятельности что-то идёт не так, как хочется, всегда можно придумать этому объяснение или оправдание – какую-то мыслительную конструкцию, которая не противоречит твоей внутренней картине мира. С телесными практиками это сделать сложнее. Потому что ощущение, что тебе некомфортно в одном и том же месте с разными партнёрами, причём у всех получается, а у тебя – нет, откинуть весьма сложно.
— Ну, все вокруг виноваты, запросто.
— Безусловно, но это срабатывает только до определённого момента. И через некоторое время всё-таки приходит понимание, что есть ещё причины. Если у меня ровно в одном месте с разными людьми получается одна и та же фигня, наверное, всё-таки я что-то делаю не так.
— И всё же это бывает довольно часто: «Я уже сделала героическое усилие и пришла на танцы, но со мной не потанцевали, мне невесело, меня не развлекают, и мне неудобно». Как тогда будут развиваться события?
— Ну, надо сказать, что человек с запросом «мне все обязаны» малоуспешен не только в танцах. Во всех остальных жизненных сферах такой запрос тоже вряд ли оправдывается.
В танцах такой запрос выправляется достаточно быстро – либо стоять тебе у стенки по жизни. Либо не выправляется – и тогда человек танцы бросает, но точно так же он бросает и любую другую сферу, где ожидает суеты вокруг себя.
— Но бывает и ровно противоположный клинический случай: «я всё делаю не так!»
— Да, это другая градация той же шкалы. И вот тут очень помогает нормально развитый навык рефлексии. То есть, «если я ощущаю себя дискомфортно, и заранее уверен, что все проблемы во мне, к чему это меня приводит?» Да, в общем, ни к чему.
При хорошем раскладе дальше начинается оттачивание своего мастерства. Но при позиции «я заранее во всём виноват» оттачивать мастерство получается не сильно. Потому что требования у мира настолько разные и противоречивые, что нельзя себя перекроить абсолютно под все. И в какой-то момент приходит понимание: мастерство надо наращивать, но хорошо бы при этом оставаться собой.
Здоровая позиция – в том, чтобы понимать: ты в своей жизни отвечаешь за очень многое. В том числе и за то, чтобы уметь взаимодействовать, быть интересным и приятным партнёром, но (существенная поправка!) не для всех вокруг, а для тех, кто тебе интересен и приятен. За то, чтобы растить своё мастерство. Но при этом понимать, что окружающие могут быть немного неправы, или сильно неправы. Или требовать того, в чём они сами не сильно понимают.
Это, например, ситуация с начинающими партнёрами.
Бывает, они сами ещё не особо научились взаимодействию, но при этом уже поучают партнёрш: «У тебя руки не так, плечи не так, и вообще – как ты ходишь?» Позиция, непродуктивная совершенно, потому что – а ты сам-то умеешь это правильно сделать? И, если умеешь, — можешь ли показать? В противном случае это позиция: «Я весь в белом и сейчас научу вас всех жить, при этом не являясь экспертом».
Проходит это быстро, в начальной группе этика вообще движется семимильными шагами. Но доходит не до всех, и этих «не всех» мы тоже знаем. Правда, персонажей, которые совсем не меняются, по счастью, немного; танцорская тусовка в этом отношении гораздо более здоровая, чем «в среднем по больнице». Возможно, именно потому, что все понимают: мы пришли сюда потанцевать, повзаимодействовать с другими людьми. Для этого надо интересоваться другими и не перевешивать особо на других людей своих требований, ожиданий и разочарований.
Понятно, что никто не совершенен, все вместе учатся. Если вы учитесь вместе и при этом друг другу приятны – у вас всё получится. Если всё сведётся к взаимным претензиям – не получится ничего, и при этом никто не научится.
О чём не договорились супруги со стажем?
— А если у нас есть сложившаяся пара, которая уже выяснила, кто не умеет готовить, и где лежит зубная щётка? И вот они приходят в танцы…
— Это вопрос договорённостей. Допустим, в жизни, на словах или на деле, они уже договорились, что делать в той или иной ситуации, кто за что отвечает. По каким-то пунктам, возможно, не договорились, но это им сильно не мешает. И вот с танцами здесь может быть по-разному. Потому что, помимо того, что танцы – это прекрасный терапевт, они ещё и потрясающий диагност.
Когда сложившаяся пара встаёт в пару в танце, внезапно может выясниться, что остались непроговорёнными очень важные вещи. Например, про взаимное доверие, про взаимную ответственность. Про предпочитаемые роли – кто ведёт, а кто ведётся. Кто доверяет, кто не доверяет. Кому какая степень контакта нужна – например, одному он нужен плотный, а другому достаточно лёгкого.
— Сложившаяся пара, которая прожила много лет, может не проговорить таких вещей?
— Запросто. Они договорились, кто, в основном, зарабатывает деньги, оплачивает счета, занимается хозяйством и детьми. Остальное как-то периодически проскальзывает и проскрипывает, и договориться об этом словами возможно не всегда. Даже когда они пытаются доходят до терапевта, обсуждение этой темы обычно превращается в выяснение отношений «а ты мне однажды сказал».
А в паре, когда ты стоишь на своём балансе, постоянно выстраиваешь контакт, всё становится понятно на уровне тела. Насколько ты чувствуешь партнёра, готов к контакту, насколько плотный контакт тебе комфортен. И уже дальше – способен ли ты держаться на своих ногах сам, или партнёр постоянно нужен тебе в качестве подпорки.
— Эта позиция может отличаться от той, которую пара раньше декларировала на словах?
— Конечно! Если бы все люди, во-первых, обладали развитыми навыками рефлексии, а, во-вторых, хорошо и честно (что важно) общались друг с другом, у нас бы не было ни разводов, ни развалов семей с двадцати-тридцатилетним стажем.
Казалось бы, люди прожили много лет, нарожали детей – а потом семья – рраз! – и разваливается. Почему? Оказывается, по каким-то базовым вещам они так и не договорились. Пока это затмевалось какими-то срочными делами, это можно было достаточно долго игнорировать. А потом понимаешь: и доверия как-то меньше, чем хотелось бы, и взаимного контроля гораздо меньше…
— То есть, пока надо было выплатить кредит за квартиру, воспитать ребёнка и досмотреть бабушку, пара как-то держалась? А потом у них появилось свободное время – и выяснилось, что они не договорились по базовым вещам?
— Да, и для этого, кстати, совершенно необязательно приходить на танцы. Как известно, у нас распадается каждый второй-третий брак. Просто вдруг оказывается, что за повседневными хлопотами так и не произошло того доверительного контакта, который необходим, чтобы пара стала парой, а не вместе живущими людьми.
Пара – это всё-таки тот уровень контакта и взаимодействия, который надо вместе прожить. Очень многие пары его не проживают.
— А что нужно, чтобы его прожить. В Антарктиду в ближайшее время не всем светит, стихийные бедствия тоже накроют не всех. Танец может стать таким опытом?
— Конечно, и именно социальные танцы успешнее всего справляются с этой функцией. В них можно взаимодействовать иначе, чем в повседневной бытовой жизни, и взаимодействовать на другом уровне. И ты этому научаешься проще, чем прочитав громадное количество учебников – просто потому, что телом это ощутить быстрее и легче.
И тут очень помогает хорошо развитый навык рефлексии. Стандартная ситуация: ты встаёшь в пару – и тебе некомфортно. Очень важно уметь не скатываться в самообвинения, и не начать обвинять во всём партнёра, а просто понять, что не так. То есть, в том, что некомфортно, нет ничьей вины, эта ситуация не подразумевает заведомых обвинений ни себя, ни другого. Её нужно просто понять и поправить.
И если человек понимает себя, и у него нет панического страха не соответствовать чрезмерно высоким ожиданиям своим или партнёра, он совершенно спокойно скажет: «Знаешь, мне вот тут неудобно».
Например, я сейчас вернулась в танго. И там бывают партнёры, которым нужно ощущение совсем невесомое, и такие, которым наоборот, — надо дать больше веса. И у тебя есть несколько минут, чтобы перестроится, но ты спокойно ориентируешься, что человеку нужно, и можешь добавить или убавить.
Какие танцы подходят для терапии
— Я сейчас подумала: в жизни, даже когда партнёр один и пара постоянная, бывают ситуации, когда ну, не в жилу ты сейчас со своими проблемами и со своей точкой зрения. Пригождается ли танцевальный опыт для того, чтобы чувствовать смену обстоятельств и настроений человека?
— Конечно. Почему я и говорю, что танцы – штука очень терапевтичная. Когда ты телом ощущаешь, что люди все разные.
В танце нет правых и неправых, а просто кто-то выше, кто-то ниже, кто-то ведёт в одной манере, кто-то – в другой, и это прекрасно. Потом ты понимаешь, что со всеми этими людьми ты взаимодействуешь, и тебе это в удовольствие. И, конечно, это влияет на то, как ты взаимодействуешь с людьми во всей остальной жизни.
Танцы – это вообще прекрасна метафора самой жизни: чему ты научился в жизни – применяешь в танцах, чему научился в танцах – применяешь в жизни.
— Типовая ситуация: супруга привела на танцы дражайшую половину, и тот пришёл в зал с лицом: «Что воля, что неволя – всё равно». А потом они танцуют только друг с другом. Чем это чревато?
— Во-первых, такую пару тренеры пытаются мягко развести, чтобы дать им опыт потанцевать и с другими партнёрами. Потому что, танцуя только друг с другом, люди обедняют себя.
Нет ничего сложного в том, чтобы научиться взаимодействовать с одним человеком и дальше предугадывать его движения – в этом нет настоящего контакта. Социальные танцы хороши именно тем, что они импровизационные – тут нельзя заучить готовую связку и потом её применять. Тебе приходится постоянно чувствовать, понимать, что происходит, реагировать на это и давать обратную связь партнёру. И это вообще – очень полезный навык в жизни.
Если же пара постоянно танцует только друг с другом, они научаются одной-единственной модели взаимодействия, и она – не очень сильно модель. Они двигаются в одной колее, в одном стереотипном движении – танца там особо не будет.
— Хорошо, постоянную пару растащили. Супруги начинают смотреть, как их половинки – о, ужас! – танцуют с кем-то ещё…
— А в чём ужас? В жизни каждый из нас ежедневно общается со множеством людей – на работе, в транспорте, на улице, мужчины, женщины, дети… Испытание ли это?
— Возможно потому, что танцы у нас воспринимаются как нечто неординарное и отчасти интимное.
— И сильно жаль, что они так воспринимаются. Потому что, будь у нас бóльшая часть народа танцующая, жить было бы как-то радостнее, добрее и веселее.
В какой-то мере танец – это действительно более интимное взаимодействие (если мы сравним его с деловыми переговорами, например). И ощущение интимности возникает именно потому, что это – телесное взаимодействие.
Например, если к твоему телу во время осмотра прикасается врач, это – более интимный контакт, чем разговор с кондуктором в троллейбусе. Поэтому, кстати, и возникает эффект влюблённости во врачей: когда существует определённое представление о допустимых контактах, а потом к тебе кто-то прикасается, сразу возникает интерес к этому человеку. То есть, прикосновение – это переход на новый уровень интимности.
— Но у 96% нашего населения представления о танце исчерпываются фразой Бернарда Шоу про «вертикальное выражение горизонтальных желаний»…Почему так?
— В этом есть, безусловно, есть рациональное зерно, поскольку танец – это такой легитимный способ быть ближе к человеку, чем в обычном формальном общении. Кроме того, если чуть-чуть отойти в сторону, в течение многих веков танец был значительной частью культуры ухаживания. Вплоть до того, что в некоторые эпохи это был единственный способ до свадьбы потрогать избранницу хоть за локоток.
И именно тем, что он даёт опыт такого взаимодействия, танец прекрасен. Потому что до того, как выбрать себе партнёра постоянного (или даже после того), у тебя есть возможность чему-то ещё поучиться во взаимодействии и в контакте.
Если мы говорим исключительно о танце и знакомстве со своим телом, и посмотрим на среднестатистическую дискотеку, мы там мало чего интересного и увидим. Это будут простые и однотипные движения, как правило, в одиночку. Либо «медляк», который тоже не предполагает особого контакта, кроме возможности «постоять в объятиях». Это очень мало что даёт с точки зрения возможности узнать другого. Это ничему не учит и не помогает. Потому что там нет контакта.
— То есть, контакт возникает там, где есть ведение. И вместе с ним возникают проблемы баланса, умения стоять на своих ногах, доверия…
— И просто танцевального мастерства, ощущения и понимания своего тела, вообще умения двигаться. Которое, что характерно, присуще вообще всем детям, но с возрастом по мере накопления проблем и зажимов, к сожалению, пропадает.
То есть, танцы – это ещё и способ вернуться к естественному телу, которое по умолчанию есть у детей, — когда ещё нет телесных страхов, нет зажимов, нет завышенных ожиданий и требований.
Дети вообще гораздо лучше взрослых учатся кататься на горных лыжах, самокатах и велосипедах… Они просто берут и учатся. У взрослых этот процесс идёт медленнее и иногда драматичнее – тому есть несколько причин.
У них есть опыт подростковой дисморфофобии – когда тело бесконтрольно растёт вверх и вширь, и подросток не знает, что с этим делать. Если человек выходит из этого состояния с некоторыми травмами, то они потом сохраняются. Бывает опыт неудачного взаимодействия с родителями, когда они прививают ребёнку всякие свои ограничения: «Ты длинный», или: «Тебе надо похудеть…» Это может быть отсутствие вообще спортивного опыта и разные проблемы подросткового и детского возраста, которые отражаются в теле мышечными панцирями…
Танцы помогают снять телесный панцирь, хотя эффекта и не гарантируют.
Потому что, если мы посмотрим на разные группы танцоров – начинающие, продолжающие, — то ситуация тоже может быть разная.
Кто-то успешно сохраняет свои зажимы, просто научается двигаться не тремя способами, а десятью. Кто-то приходит без особых зажимов и успешно продвигается в обучении. У всех по-разному.
Всё сильно зависит от умения человека слушать себя и готовности двигаться по этому пути, на котором, в том числе, может быть очень некомфортно. У человека может треснуть и надломиться представление о себе, а может не совпасть с действительностью. Например, ты-то себя всю жизнь считал рубахой-парнем – и вдруг – о, ужас! — тебя не воспринимают партнёрши!
— То есть, это опыт другого себя?
— Другого себя. Опыт восстановления и развития в себе того, что было утрачено или просто никогда не реализовывалось. Восполнения себя до своего ресурсного состояния.
У нас внутри может лежать много всего фантастического, многие люди этого в себе просто не знают. Это может раскрыться в самых разнообразных ситуациях, в танцах особенно. Потому что
танцы – это опыт взаимодействия, которое не обманешь.
