Сальса-оупен в московском Парке Горького – возможно, старейший в стране, поскольку существует почти пятнадцать лет. Он же, без сомнения, один из самых многочисленных.
В разные годы московский «мост» становился предметом жарких споров.
С устроителями разных лет мы говорим о прошлом и настоящем: музыке, танцах и текущих проблемах.
Алексей Алексенцев: как всё начиналось – и далее
— Как возникла идея «мостов»?
Сначала была общая мысль – о том, чтобы танцевать на улице. Во-первых, просто потому, что летом жарко. Во-вторых, где-то мы с ребятами гуляли, и я увидел, насколько они преображаются, когда на них смотрят.
Мы стояли, что-то потанцовывали, мимо проходили незнакомые девчонки – и ребята в один момент взбодрились. А я подумал, что таким образом можно поднять даже не уровень – стиль, настрой, tumbao.
«Мост» однозначно не задумывался как реклама, потому на тот момент реклама нам была не нужна, и даже очень сильно не нужна – залы были набиты битком. Это был 2001 год.
— Как выглядело мероприятие в самом начале?
На первых порах «мосты» устраивались элементарно: мы брали бумбокс, вставляли туда десять батареек и включали диск, который у нас был. Вот и всё.
Диджеев не было – играл просто диск. Тогда у нас ребята баловались: сделали несколько сборников «Своя школа» — их и играли.
Всё время, пока мостами занимался я, играл бумбокс – такой круглый, JVC. Только последующие устроители сподобились на какие-то колонки, другую технику. Но у них и народу стало в разы больше. А вначале не было никаких диджеев, ничего.
И это была даже не вечерина — встреча «Своей школы». Ну, а потом народ начал потихонечку подтягиваться. При мне каких-то резких изменений состава не было. Просто, когда меняется ведущий, меняется и настроение, ну, а с ним и всё остальное.
«Мосты» я вёл лет, наверное, пять – специально не считал. Потом устал. Просто когда ты много лет выходные проводишь не дома… Всё-таки у меня семья – жена, ребёнок, со временем приоритеты расставляются по-другому. Я, конечно, — человек психологически выносливый, но – зачем?
— Как менялся «мост» с годами?
На моей памяти было так: сначала мост был чисто танцорской тусовкой. Потом он стал рекламной площадкой. Потом – жёсткой рекламной площадкой, причём для всяческого непотребства.
А потом у организаторов включился мозг — всевозможные уроки на мосту были запрещены. И теперь это – просто место, где народ танцует.
«Мост» сильно помогает продвижению сальсы вообще. И для города, я считаю, — это очень богатая идея.
— Кстати, как относится к «мосту» Парк?
К чести Парка Горького, нужно сказать, что с ним у танцоров вообще никогда не было проблем. Ну, исключая, разве что, бабушек с соседней стороны реки, которые пишут всяческие кляузы.
С руководством Парка мы встречались однажды, когда «мосты» существовали уже лет пять-шесть, и получили от них всестороннюю поддержку. В какой-то сезон народ вышел – а на набережной уже висят динамики. То есть, руководство Парка – это люди, достойные всяческого уважения.
— Что происходило на «мосту», когда он стал рекламной площадкой?
Когда площадка была рекламной, там поначалу продвигали себя разные нормальные школы. А потом, видимо, устали – все устают, — или перестали видеть в этом выгоду. И тогда давать мастер-классы на «мосту» пришли очень странные люди. Я не знаю, откуда они берутся – в категориях барахла не разбираюсь.
Мысль использовать «мост» для привлечения народа в школы была у всех, и остаётся до сих пор. Школьные визитки и я, например, до сих пор кладу около диджеев. То есть, упускать «мост» как рекламное место – неправильно, но делать из этого исключительно рекламное место, мне кажется, не совсем верно.
— Как бы ты оценил место «моста» в нынешней тусовке?
Сейчас место оупена в тусовке – очень значимое, потому что многие люди живут ожиданием «моста». Но не уверен, что нынешний «мост» полезен для становления танцоров настолько же, насколько раньше.
Потому что раньше приходило большое количество танцоров высокого уровня. Но на оупене стирались пафосные грани между начинающими и давно танцующими, люди танцевали друг с другом и набирались опыта.
Грубо говоря, было так: ты начал заниматься в школе, сезон на «мост» отходил – и ты уже танцор достаточно приемлемого уровня, можешь спокойно ходить по клубам. Потому что опыт танцевания с сильными партнёрами ничто не заменит.
А сейчас, но это моё, сугубо личное мнение, танцоров хорошего уровня на «мосту» немного, и общая – даже не уровень – культура танцевания несколько изменилась. Уровень танцевания больше не ставится во главу угла. С одной стороны, это правильно, с другой, мне кажется, теряется общий вид мероприятия, какой-то потенциал.
Хотя, честно говоря, сам я на «мосту» давно не был, но общаюсь с сильными танцорами, которые ходят. Они оценивают уровень тамошнего мастерства как невысокий.
— И всё-таки, «мост» — это хорошо или плохо?
В целом, я бы сказал, что «мост» — мероприятие положительное: люди танцуют. Пусть я ворчу, глядя на их уровень, – давайте считать это моим старческим снобизмом. Но если они прикладывают к своему танцеванию эмоциональную вовлечённость, отношение друг к другу, – всё, основная цель социальных танцев достигнута: люди отдыхают, они отдыхают хорошо.
Сейчас Парк Горького – это не единственный танцевальный оупен – всего по городу есть места три-четыре. Но хорошо живёт только «мост». Поэтому я думаю, что место — очень перспективное. Там же большое количество гуляющих. Они смотрят на танцоров – и у кого-то может закрасться мысль: а чего бы не пойти потанцевать.
— И всё-таки, твоё отношение к мастер-классам… Реально научиться танцевать на каких-то занятиях на оупенах, не посещая школы?
— В своё время я сам проводил мастер-классы на «мосту». В конце концов, каждый продвигает своё знание и умение, как может, а мероприятие в целом принадлежит городу – так что мы не можем никому ничего запретить.
Лёха с ребятами [1] держит ту позицию, что «мост» должен быть местом, свободным от коммерции. Та коробка для сборов, которая стоит у диджея, коммерцией не считается, потому что ребята тупо вкладываются в оборудование, звук и прочее. Но билетов-то они не продают.
Те ребята, которые сейчас ведут мост, по крайней мере, Лёха… Он групп не ведёт, как коммерческий диджей не играет – поэтому это мероприятие честнее многих.
А научиться танцевать на оупен-эйрах – реально. Просто это будет очень коряво. Как вариант, человек нанимает преподавателя – и тот его там учит.
Оупен-эйр – это практика. А научиться можно везде – если ты офигеть, какой талантливый, то почему нет?
Хотя в целом учиться на оупене – это всё равно, что учиться в клубах перед мероприятиями. Какие-то знания почерпнуть можно, но тобой конкретно там не занимаются.
В школе, даже если в группе двадцать человек, преподаватель тебя видит – он к тебе подойдёт, поправит и прочее. Здесь он к тебе не подойдёт, не поправит, и ты будешь сидеть на своих ошибках.
Если ты – самородок, и тело само может работать в той структуре, которую задаёт танец – тебе просто тупо повезло. Но это, наверное, один человек из тысячи.
Сергей Калугин: «Мы стремились к тому, чтобы было сложно и интересно»
— Когда и как Вы начали проводить «Мосты»?
— Если мне не изменяет память, был 2003 год, прямо начало сезона. Лёха несколько раз вывел нас, своих учеников, в Парк Горького, показал, что там можно проводить оупен-эйры – и на этом всё заглохло.
А танцевать мы хотели. И тогда ещё с одним парнем – был такой Рома – подошли к нему и сказали:
— А давай мы будем это проводить?
— Давайте, я только «за».
После этого «мосты» мы проводили три года.
— Сколько народу ходило на «мост» в те годы, и откуда они были?
-В те времена, если на «мост» приходило тридцать пять человек, – это считалось много. Сорок – вообще аншлаг. На 90% это была «Своя школа», посторонними встречи обрастали очень постепенно.
Дело в том, что информацию в другие школы передавать было сложно – не было Интернета. Точнее, он уже был, но не было школьных групп и сообществ – вся информация передавалась друг другу устно.
Поэтому иногда мы приходили и даже не знали заранее, сколько будет народу. Правда, все чётко знали – танцы бывают в субботу, с такого-то по такое-то время. Хотя площадка тогда была немного в другом месте – там сейчас какое-то кафе, а был такой же деревянный настил.
«Своя школа» на «мосты» ходила очень активно, потому что о танцах Лёха объявлял на занятиях. А потом – и клубов особо не было: кроме «Медитерране», «Старой Гаваны» и «Карма-бара», сальсу танцевать было особо негде. Так что наши танцы по субботам даже вечеринки никому из клубов не перекрывали.
-Каково было техническое оснащение «мостов», и как подбиралась музыка?
Технически всё было очень просто: бумбокс на батарейках. Перед ним мы ставили пакет с надписью «на батарейки» — и собирали по десять рублей. Если что-то оставалось от батареек, покупали воду на всех.
Музыка подбиралась по принципу «что нравится мне». (Смеётся). Нет, даже не то, что нравилось. Главным сальсовым местом в Москве тогда был «Карма-бар». Диджеили там Родерик и Алексис. И вот все хиты, которые там играли, мы переписывали. Потому что про эту музыку я знал, что людям нравится.
А потом – тогда ведь не было особой возможности скачать музыку. Рома лазил по каким-то иностранным сайтам, что-то переписывали друг у друга… Хоть и кажется, что это было совсем недавно, но всё было по-другому.
— Насколько выросло со временем число участников? Как изменился их уровень? И, кстати, бывали ли в те времена на «мосту» мастер-классы?
— За время, что я занимался «мостами», число участников выросло, может быть, человек до пятидесяти.
В те времена на «мосту» никто не учился – наоборот, на моей памяти, приходили те, кто уже танцевал хорошо; совсем начинашек было мало – они тренировались в стороночке.
Конечно, это очень поднимало авторитет самого танца, потому что было не то, что сейчас, а прям «ух!» И ещё помню: постоянно устраивали руэду.
Посторонних преподавателей не было, а сами мастер-классы были какие-то спонтанные. Мог, например, прийти Алексенцев и повторить со всеми два-три движения. Да и рекламировать что-то было особо некому.
— А почему Вы больше не играете на «мосту»?
На «мосту» я больше не играю, потому что хватит, появились другие заботы. Помню, Алексей мне даже предлагал продолжить, но я тогда сам начал преподавать, и у меня по субботам не стало свободного времени. Смена как-то сама нашлась – по крайней мере, кто-то это дело подхватил.
А сейчас я на «мост» вообще не хожу. Считаю, что плохо там сейчас – это не тот уровень танца, который был тогда. Не знаю, может быть, я очень критичен, но я иногда смотрю на площадку сверху – и мне стыдновато. Кажется, глядя, как они танцуют, я бы заниматься в школу сальсы не пошёл.
И потом, года два назад я попытался походить и не понял: «мостов» стало несколько. У нас есть «сальса-мост», есть «бачата-мост», есть «кизомба-мост»…[2] Я не против всех этих направлений, но, если это сальса, так давайте ставить сальсу. А не так, как я попал в прошлом или позапрошлом году – на пять бачат подряд! Ну, это ни в какие ворота!
— А разве раньше бачату не ставили?
— Мы тогда тоже ставили и бачату, и меренге, но всё это было очень дозировано. Давайте называть вещи своими именами: если это «сальса-мост», то на фига там через одну – бачаты? Кстати, мои знакомые, ходившие в этом году, жаловались на ту же проблему.
Мы в своё время стремились, чтобы было сложно: потому что, когда сложно, — интересно. А сейчас люди стремятся к какому-то примитивизму. Бачата – простой танец – вот они на него и бьют.
Кизомба для людей, танцующих сальсу, — вообще, я извиняюсь, семечки. Ну, и зачем уходить в этот примитив? Мы деградируем просто – и всё. Вот поэтому я против «мостов».
Если бы я сейчас занимался организацией – вообще бы отказался от бачат и ставил только сальсу и тимбу. Потому что на международных конгрессах, например, «Гуагуанко» в Барселоне, ставят от силы две бачаты за вечер. Это же сальса-конгресс!
Как итог – на «мост» перестали ходить сильные танцоры. А это всё очень влияет на уровень.
Алексей Филипченко: о нынешних проблемах
— Когда и как ты подключился к организации оупена?
-Для меня дежурство на «мосту» началось в мае 2007 года, а точнее, 19 мая, в День пионерии. Это даже символично. (Смеётся)
Получилось, что заниматься оупенами после сезона 2006 стало некому. И мы, вместе с Машей Тихоновой и Ринатом Агишевым, решили продолжить это дело.
Группа Salsa Union помогла нам с первым минимальным оборудованием, и с людьми, конечно же: большинство тех, кто тогда ходил на оупены, были знакомы между собой по «Своей Школе» или другим школам, и знали нас.
Двигало мной сильное увлечение танцами и общение в тусовке. Сейчас танцы немного отошли на второй план, зато обретенные связи стали гораздо прочнее: просто так уже не «выпадешь из контекста», есть друзья, которые тебя поддержат!
А «тёплая компания» завсегдатаев существовала всегда, причем часть из них ходят танцевать только летом на «мост», игнорируя другие клубы и мероприятия.
-Как тогда выглядел и устраивался оупен?
Сначала всё было только по субботам, и весь «аппарат» целиком помещался на сумку-тележку. Тяжеловато, зато очень мобильно; можно было встать и играть сальсу хоть где.
В 2010 году общими усилиями собрали денег на генератор, и это был прорыв! При наличии бензина можно было играть очень долго и в любой день, даже ночные оупены несколько раз бывали. Стало возможным подключать более мощную технику, микрофоны, микшер…
— Что это была за история с мастер-классами на «мосту»?
— Одно время стали давать возможность хорошим танцорам и различным преподавателям выступить, показать себя, провести мастер-классы. Но в итоге это ни к чему полезному не привело: толпа увеличилась, а общее качество танцевания сильно упало за счет того, что на «мост» стали приходить вообще все, кто что-то слышал про «латино».
В итоге, чтобы не давать никому преимущество, и перестать привлекать не-танцующий народ, любые мастерсы прекратили. Теперь это вечеринки для тех, кто умеет (мы на это очень надеемся).
— Что бы ты сейчас хотел сказать всем участникам?
-Почему-то стало считаться, что, раз мероприятие для всех, достаточно прийти, подсмотреть пару шагов, и всё — танцуй, ведь сальса — это смешение стилей, импровизация!
Хотелось бы до многих участников донести простую мысль: сальса — это не какие-то хореографические фантазии под латиноамериканскую музыку, а определённый вид танца, со своим рисунком и техникой. И его изучению стоит посвятить 3-6-9 месяцев занятий. А рекламируемого некоторыми недобросовестными школами чуда «мегатанцор сальсы за месяц» просто не бывает.
Есть также большая просьба к представителям школ сальсы и разнообразного латино-фитнеса не устраивать из «моста» тренировочный зал или практику: для этого есть более подходящие места, с зеркалами, душевыми и раздевалками!
— Каковы, на твой взгляд, проблемы нынешнего «моста»?
— Сейчас публика на «мосту» — это порядка пятисот мало знакомых друг с другом танцующих ниже среднего уровня.
Конечно, к нам часто ходят хорошие и даже замечательные танцоры, но их порой просто не видно за теми, кто создает свой танец целиком из поддержек и эффектных элементов, не обращая внимания на музыку вообще.
Появилось много агрессивных пар, не считающих нужным извиниться за то, что наступили или толкнули.
Такое впечатление, что элементарные правила вежливости в танцах либо не работают, либо распространяются только на ближайших знакомых.
Ещё одна проблема: комфортно танцевать стало возможно лишь в будние дни, или в первые часы оупена, а не в «час пик» — около девяти-десяти вечера.
Другая проблема тоже связана с тем, что людей много, и они почти не знают друг друга, — воровство. Чуть ли не каждый раз в тёмное время суток пропадает сумка или айфон.
Мы в этом сезоне договорились с организаторами хастла о совместном пользовании их камерой хранения, но люди всё равно продолжают беспечно бросать свои вещи, не понимая, что оупен — это обычная улица.
Роман Михейчик: взгляд на танец и музыку
— Как ты подключился к организации «мостов», и что можешь сказать про увиденное «с диджейского пульта»?
— Если честно, на мосты я попал по блату: три года назад познакомился с Монтиком.
Мне нравится, когда собираются хорошие компании: нормальные мужики, симпатичные искренние девушки. Для того, чтоб они танцевали красиво, надо ставить соответствующую музыку – брутальную.
В сальсе мне не нравится, когда мужики двигаются чересчур жеманно — другими словами: более эротично, чем партнерша.
Девушки к сальсатеке специально готовятся – одеваются, красятся, едут через весь город, а потом, по окончании, едут назад, в свои совсем неблизкие районы. Это надо ценить. Получается, что на дискотеке они танцуют сами, или друг с другом (это безобразие), или с партнёром, который не в состоянии повести. Так не должно быть.
— По какому принципу ты выбираешь музыку?
— При выборе музыки я сам себя ограничиваю. Во-первых, с собой у меня музыки сравнительно немного. Всё, что мне не нравится, я вообще в своём архиве не держу, сразу удаляю. Это создает дефицит, порождает поиск.
Бывают такие композиции — её слушаешь и понимаешь: на дискотеке никогда не поставлю. Они звучат у DJ в наушниках круто, на танцполе — это провал.
Если композиция мне не нравится – например, я ошибся треком и поставил не то, что хотел – могу её аккуратно и закончить. Постараюсь аккуратно.
А вот к просьбе поставить что-то, например, бачату, отношусь спокойно. Не исключено, что я заигрался, или человек спешит – может быть, он сейчас уезжает и ждёт композицию потанцевать.
Но просьба: «Поставьте руэду», – это эпос, да. В таких случаях могу даже приглушить звук и объявить: «А сейчас играет руэда!!!».
-Расскажу что-нибудь о себе.
Что добавить…
Рубрика «спрашивали — отвечаем». (Смеётся)
Никогда не хожу на мероприятия с DJ «дудочки-бубенцы». «Джазовая» сальса — только для наушников. Спокойные, вялотекущие танцы нужно заканчивать. Наверное, раньше это было круто.
Всем парням, мужчинам: если женщины будут уходить с танцпола до окончания мероприятия — значит мы лохи. Зря учились столько времени.
_________________________________
[1] Группа нынешних организаторов оупена в Парке Горького по средам и субботам во главе с Алексеем Monty Филипченко.
[2] Подобное тематическое разделение просуществовало некоторое время в 2012-2013 годах. Сейчас разные группы организаторов устраивают оупены в разные дни недели, не заявляя о какой-то жанровой тематике.
