Про историю появления сальсы в Москве ходят легенды. Мы постарались найти свидетелей и выяснить у них
— откуда есть пошла московская сальса;
— кто были первые преподаватели и как возникла первая школа;
— как и когда в Москву проникли различные танцевальные стили.
И вот что у нас получилось.
Рассказывает руководитель школы «Arriba Dos» Ольга Носова:
***
Оговорюсь сразу — пролить свет на тайну появления сальсы в Москве мне вряд ли удастся… На мой взгляд, я застала середину, или даже уже закат настоящей «латиноамериканской» сальса-жизни в Москве. Потом я узнала, даже смотрела видео, что в «LaBamba» проводились большие конкурсы, где в роли партнеров выступали преимущественно кубинцы. К сожалению, не видела конкурсов, где победил Вильямс, потом побеждал Альфонсо. [1]
***
Я попала в «LaBamba» летом 1997 года. Привели меня туда знакомые перуанцы-музыканты. Помню свое первое впечатление. Чуть позже одиннадцати часов вечера, звучит музыка, народу практически никого, мы идем мимо танцпола, а там танцует одна-единственная пара.
Её танец показался мне в тот момент неким фантастическим действием: так слаженно, без углов, одно движение перетекает в другое, такое взаимопонимание… И, глядя на них, я, нет, не с завистью, а с сожалением подумала: «Я так никогда не смогу!»
Потом была дискотека, где блоками ставили попсу (песни три-четыре), медляки (песни две), арабские (песни две), меренге (четыре-пять песен) и сальсу (тоже четыре-пть).
Около часа ночи было шоу: два номера стриптиза чередовались с двумя другими номерами (чаще это были танцы живота, но могли быть и бальные и какие-нибудь жонглеры, клоуны…). В течение дискотеки периодически случались конкурсы из разряда «свадебных». Проходили они очень живо, кто-нибудь получал бутылку шампанского, и дискотека продолжалась.
***
В тот первый раз сальса мне очень не понравилась. Танцевать я ее не умела (мои сопровождающие тоже), а ставили ее песен по пять, а песни (как вы знаете) минут по шесть-семь-восемь, и музыка такая занудно-монотонно-медленная…
Поэтому впоследствии, когда мои ученики приглашали на наши вечеринки нетанцующих друзей, «просто посмотреть», я их всегда предупреждала, что друзья не впечатлятся, потому что, если не танцуешь, то с какого-то момента происходящее выглядит довольно скучно.
***
Моя подруга Света Воеводина, которая плотно общалась с перуанцами на Арбате, постоянно звала меня опять на дискотеку и говорила, что там минут за 15-20 до начала учат танцевать. Через пару недель после моего первого посещения мы пошли уже вдвоем к 22.30.
Действительно, в зале тихо звучала сальса, а на танцполе шли занятия. Один человек стоял чуть впереди, за ним расположились еще две девушки, рядом пристроились мы…
***
Учитель просчитал нам два варианта шага (всего минут пять), а потом, так как другие девушки «были в курсе», перешел к футворку (термин, в ту пору мало кому знакомый), но уже без счета и объяснений. И на мое удивление, заканчивая делать очередную фугуру, он умудрялся «выходить» точно в шаг! Это тоже была такая «разведка боем», я потом потратила дома полчаса, чтобы понять, что и как он делал.
***
Вот, это и были первые групповые занятия. Вел их Гонсало Ласо. По моим сведениям, именно он первый пытался научить всех желающих.
Да, были и другие «наставники», но только, как правило, они ограничивались своими друзьями и подругами.
А я училась, танцуя с разными партнерами, слушая их замечания, пытаясь понимать и быть удобной. Точнее, мы учились со Светой, из нас двоих она была партнером. Танцевали с ребятами, какое-то движение нравилось, отводили мальчика в сторону, просили показать, а потом она думала, как его выполнить…
***
Лето 1999 года. Гонсало и еще, если не ошибаюсь, два кубинца, решили открыть новый ресторан, сделать что-то вроде «LaBamba», но по будням. Гонсало тогда сказал, что давно хотел организовать школу, вот представился случай, и пригласил меня в качестве своей партнерши. По сути, я должна была просто присутствовать на занятиях, чтобы ему было на ком показывать движения. Рекламу и прочие хлопоты ресторан брал на себя.
Клуб назывался «Дикий Запад» и территориально был расположен у станции метро «Сухаревская» (как однажды объяснял своему другу один из моих учеников, немец по национальности: «После второй проститутки направо»).
На деле это был подвал с цементным полом. Первое занятие состоялось 5 июля (ребята потом сказали, что пытались приурочить к 1-му, но не сложилось).
На первый урок к нам пришло человека три, на второй человек пять…
***
Гонсало присутствовал на первых двух-трёх уроках, потом его постоянно отвлекали дела ресторана. И в результате я совершенно неожиданно осталась в школе единственным преподавателем.
Довольно быстро (недели через три) группу пришлось разделить надвое.
Занятие на второе-третье пришла Арина Качмазова, чуть позже — Игорь Мирзоян и Ольга Рязанова. Это относительно тех, кто пришел тогда и танцует сейчас. Они были из совсем первых и известны сейчас; многие тоже до сих пор танцуют, просто их имена не «на слуху».
***
На различных этапах существования школы, занятия в ней посещали многие ныне хорошо известные танцоры и преподаватели. Навскидку могу назвать Дмитрия Хорта, Сашу Овдина (ставшего «крестным отцом новосибирской сальсы»), Игоря Мешкова, Дениса Ивченкова, Антона Щербака, Славу Хлопкова…
Вот так появилась первая в Москве школа сальсы. Так что изначально это школа Гонсало, а я «подхватила знамя» и несу его до сих пор.
Потом с «Диким Западом» пришлось расстаться, мы переехали в «LaBamba» (не помню точно, кажется уже через полгода).
***
Название школы «родилось» внезапно, в связи с производственной необходимостью. В «LaBamba» организовали конкурс по руэда-де-касино.
Так как наша школа была единственной в Москве, соответственно от Москвы предполагалась одна команда, а от Питера должны были приехать два коллектива: Карлоса и Фабиана (был там такой). Но у Фабиана что-то не сложилось, поэтому получился «баттл» на двоих.
Для представления зрителям и судьям, нам в срочно порядке понадобилось название. В итоге, взяли одну из команд руэды. Название получилось звучное и сохранилось за школой до сих пор.
***
Еще хотелось бы вспомнить один интересный момент. Впервые зарубежного преподавателя в Москву пригласила я. Это был Augustin Williams, Valencia, в конце осени-начале зимы 2001года.
По моим сведениям, именно он впервые в Москве показал вживую «линейную» сальсу, сальсу NY на 2, а также в перерыве между семинарами станцевал с Леной Амирхановой бачату. На моей видеозаписи Дима Маковский за кадром удивленно спрашивает, что это за танец, и почему Августин не дает его на семинарах.
С этого момента мы активно взялись за освоение «линейных» стилей в нашей школе. И добились, как я считаю, впечатляющих результатов. Сергей Федоров и Катя Фоменкова занимали первые места на конкурсах и многократно выступали с показательными номерами. Дима Хорт, Игорь Мирзоян сейчас преподают линейные стили.
***
Что касается других дискотек, то здесь я мало что могу «поведать миру». Дело в том, что я усердно училась в институте. В медицинском не расслабишься, там загружают по полной. Поэтому ходить по дискотекам времени не было. До преподавания в школе меня «просвещала» Света. Вот она ходила всегда и везде.
Вместе с ней я была по одному разу в «Бинго» и, кажется, в «Рикарене». Но мне там не понравилось. Не знаю, как объяснить, — было неуютно, что ли.
В «Папа Джонсе» на Мясницкой была хорошая кубинская тусовка, но там было мало места и смертельно душно. На Белорусской был «Voodoo Lounge», но далеко от метро и до него надо было идти по таким заброшенным улочкам, что становилось страшновато. Зато зал был прекрасный. Не знаю, почему там не сложилось.
Позже меня уже водили мои ученики.
***
Конечно, очень значимым событием стали «Грязные танцы». Мне кажется, именно с них начался «исход» сальсы из «LaBamba» и распространение ее по Москве. Отличное было место — веселое, душевное. Здесь чередовали только сальса и меренге, отдавая предпочтение сальсе, без всякой попсы и другой музыки. А пол был кафельный! Просто каток! Но танцевали же…
Потом все переместились в «Карма-бар».. И так далее..
***
Что касается изменений в сальса-тусовке, то об этом все верно уже однажды написала Ада: «Появилось множество русских танцоров, в том числе и мужского пола…
В настоящее время процентов девяносто людей и явлений в сальса-тусовке к, собственно, сальсе отношения не имеют никакого. Это уже давно не сальса. Это «русская сальса». Она же сальцо, ссальса и пр. Как любят выражаться «сальцерос» — «это наш взгляд на латино-культуру».
В общем, если в борщ за неимением свеклы класть ананасы, это может получиться и вкусно, конечно. Но называться борщом право утратит. Так что сальса в Москве свою историю закончила. Она не умерла, нет. Она переродилась. Или выродилась — как вам угодно. Теперь это «борщ с ананасами»». [2]
Я согласна с тем, что настоящая «родная» сальса-касино в Москве практически выродилась. Ее очень редко теперь можно встретить, только если вдруг посчастливиться, например, увидеть Хильберто [3] или Альфонсо. Лично я действительно впадаю в уныние, когда вижу, что вытворят на танцполах, на мастер-классах, называя это сальсой.
Причем, как писала Ада «кто есть кто в сальса-тусе большинству грамотных людей очевидно уже довольно давно. Вот только недобросовестных халтурщиков это совершенно не впечатляет». Да, в большинстве школ сейчас дают латино-микс, секси-сальса соло, бальную или хастл-интерпретацию (я даже не могу написать сальсы, скорее просто нечто под эту музыку) экспресс-методом за месяц! И люди, почему-то думают, что можно чему-то научиться за несколько занятий на набережной с малоизвестными в сальса-сообществе «преподавателями». И количество людей, выбирающих для себя таких преподавателей и такие школы, просто ставит в тупик.
***
Что я вкладываю в понятие «уличная» сальса. Тут все предельно просто — имеется в виду та сальса, которую танцуют на улице. То есть, шел человек, услышал музыку, начал танцевать. Просто потому, что музыка понравилась. Без всяких выпендрежей, без хореографии, без размышлений «с чего ходить: с носка ходить или с пятки?», «защелкивать колено или нет»… Для себя и для партнерши, а не на публику (мол, вот я, какой классный). Именно так танцуют в Гаване на Малеконе.
Например, по аналогии с русскими народными: есть вариант, который танцуют в деревне, а есть «Ансамбль песни и пляски», который выступает в Кремлевском дворце. Так вот я за деревенский вариант.
Бесспорно, «Ансамбль песни и пляски» — это очень высокий уровень. Но для этого необходимо упорно трудиться. Годами. На танцполе же мы, чаще всего, видим странную смесь примитивной хореографии и откровенного кривляния. Да еще и с риском для здоровья не только самих «танцоров» (с другой стороны, так им и надо!), но еще и окружающих (которые ни в чем не виноваты!). От обилия «девочек-уточек» и «ужаленных оводом страусов-мальчиков» становится очень грустно…
***
Что касается методики преподавания. Откуда она взялась? С годами выработалась. Есть программа и строго индивидуальный подход. На занятиях нет такого, что все встали и делаем вместе. Каждому свое в зависимости от уровня подготовки на данный момент, индивидуальных особенностей, скорости освоения материала.. Сложно, неудобно? Да. Но, если судить по успехам бывших учеников, а ныне известных преподавателей, она дает результат.
Рассказывает Алексей Фёдоров:
***
Когда и как в Москве появилась сальса, я могу только догадываться, потому что, когда начал ходить, она уже вовсю была. Мои предположения: взялась она, скорее всего, из «Патриса Лумумбы» — тамошние люди с коммерческой жилкой решили организовать какие-то мероприятия.
В 1996 в Москве было уже две больших дискотеки – «LaBamba» в «Молодёжной» и «Бинго» в гостинице «Измайлово». И там, и там я был знаком с организаторами и знал, какая у них посещаемость. В «LaBamb’е» это было человек 350 в пятницу и 500-600 — в субботу. При этом они работали параллельно, то есть, в «Бинго» ходило примерно такое же количество народу.
Правда, музыка там шла блоками: тридцать минут латины – тридцать минут европейской музыки. Поэтому посетители были вперемешку – и те, кто танцевал сальсу, и те, кто зашёл просто выпить и потанцевать под европейскую музыку.
Танцевать учились на дискотеках – школ не было. Первая школа, обучение в которой было на более-менее регулярных началах, организовал Гонсало, хозяин «LaBamb’ы», потом там начала преподавать Оля Носова. Причём некоторое время эта школа выдавала на гора достаточно много учеников, танцующих касино.
До того, помимо дискотек, иногда учились танцевать по квартирам. У меня, например, был знакомый латинос, который приезжал ко мне домой – и мы тренировались, целый год. Это было бесплатно – просто мы были друзьями – молодые, пьяные… Я думаю, что основная масса училась так.
Ну, девочкам было полегче – их латиносы просто вытаскивали на танцплощадки, и им меньше надо было думать. А мальчикам надо было ещё соображать про какие-то фигуры, поэтому основная масса партнёров была, конечно, более кривой. Тренировались кто во что горазд: Сакаев [4] – со свитером, я – со шлангом от пылесоса.
Когда пришёл, то тоже задавался такими вопросами – «откуда что пошло?» Но уже тогда мнения разделялись, и кто-то рассказывал, что до «LaBamb’ы» и «Бинго» была самодеятельная дискотека в фойе какого-то кинотеатра: чуть ли не на уровне «сами пришли, поставили свой магнитофон, а пиво покупали в ближайшем ларьке». Но где это было, точно никто не помнил.
А в Питере первой организованной дискотекой была «Фиеста Латина», хозяином которой был колумбиец Пабло; было это около 1997-98 года.
***
Как я попал во всё это дело? Где-то примерно год ходил на бальные танцы – такие, в заборостроительном комбинате для пенсионеров, уровня ниже плинтуса. И наша преподавательница всё время говорила нам: «Вот, есть дискотека «Бинго», сходите, посмотрите на латиноамериканские танцы».
Мы это пропускали мимо ушей, а она полгода талдычила. Потом всё-таки сходили – нам всё понравилось, мы бросили бальные танцы и стали ходить в «Бинго». Там познакомились с организатором, который нам говорил: «Сходите в «LaBamb’у»». Потом сходили в «LaBamb’у » — и бросили ходить в «Бинго». Вот так как-то и зацепило.
Причём до смешного: ты полгода танцуешь и уже думаешь, какой ты крутой. А потом к тебе подходит знакомый латинос и говорит: «Знаешь, Алексей, на самом деле есть два разных танца – меренге и сальса». А ты танцуешь всё одинаково и с удивлением спрашиваешь: «Как?»
То есть, я танцевал подо всё что-то своё, полагая, что это «латина». Думаю, что я там такой был не один. Представляю, как ржали латиносы, глядя на всё это.
***
В то время не было понятий «тимба» или «сальса-романтика» — тогда даже бачаты не было. Существовало два танца – «сальса» и «меренге». По исполнителям – помню, включали Los VanVan, Gilberto Santa Rosa, Celia Cruz – но я не диджей, поэтому сходу всех не назову.
А танцевали только касино, причём скорее так, как кубинцы танцуют на улицах. Потому что основная масса латиносов на тогдашних дискотеках – были кубинцы и перуанцы, девочек очень немного, в основном, мальчики. Причём перуанцы были бедными студенты из Патриса Лумумбы, а кубинцы – те, кто когда-то его окончил и здесь осел.
Потому что со времён Карибского кризиса у СССР были тесные отношения с Кубой, и здесь сформировалась довольно большая диаспора. То есть, когда они приходили, это были уже тридцати-сорокалетние люди, с деньгами, которые могли себе позволить выпить. Тон, конечно, задавали они.
В своё время, году где-то в двухтысячном, мы решили посчитать, сколько клубов работало параллельно с «Бинго» и «LaBamb’ой» — не только клубы, но какие-то мелкие бары, где можно потанцевать. И насчитали в Москве мест двенадцать, куда можно было сходить в течение недели. Я не вспомню эти названия.
Но «LaBamba» в какой-то момент начала чахнуть – по каким-то причинам народ, увлекающийся латиной, оттуда потянулся. Например, мы приезжали туда часов в одиннадцать, танцевали до часу и уезжали в «Карма-бар»: в «LaBamb’е» становилось скучновато, и мы стремились за ночь посетить две дискотеки.
Организаторам это не очень нравилось, до открытых конфликтов не доходило, но в воздухе повисла напряжённость. И мы вообще перестали ходить в «LaBamb’у», а где-то через полгода или год она закрылась.
Это было, наверное, начало двухтысячных, и уже начал подниматься «Карма-бар». А ещё на Белорусской, рядом с «Vodoo-Lounge’ем» были «Грязные танцы», они недолго просуществовали – наверное, года два. А дольше всех просуществовал «Карма-бар» — наверное, это было второе по яркости заведение после «LaBamb’ы».
А в начале двухтысячных уже появились школы. Была Ольга Носова, потом Алексенцев, уже преподавал Денис Кордона. [5] Плюс разные места, где в клубах преподавали кубинцы.
***
В своё время мальчик, который учил меня танцевать, привёз со своей перуанской родины видеокассеты. Цена их была примерно, как у золотого прииска в Якутии, потому что никакого другого видео не было, видеомагнитофонов и тех в стране тогда было мало, а тут – целых три кассеты!
Конечно, когда мы их смотрели, челюсти от пола поднимать не успевали. А записана была всякая сборная солянка: Эдди Торрес, какие-то неизвестные люди.
В том числе были люди, которые танцевали касино, но почему-то в линию. И ещё было неясно, почему они танцуют на непонятный нам счёт. Ну, и, чтобы они нас не сбивали, мы выключали звук и заворачивали все их элементы в правильное касино. И только потом узнали, что это был «нью-йорк».
Про «лос-анджелес» узнали немножко раньше: скооперировались с моим приятелем Виталиком Стародубцевым и начали массово заказывать видеокассеты из Америки по почте. Назаказали десятка два или три, и стали, наверное, самыми богатыми на видеоизображения людьми в стране.
Ну, а на видео было много Васкесов. [6] Эдди Торрес тоже был, но уже тогда смотрелся как непонятный старик, который танцевал почему-то «на 2». А Васкесы – это были крутые ребята, которые танцевали на тот же счёт, что и мы. Так что мы, по крайней мере, поняли, что это другой стиль. Что есть ещё и «нью-йорк» мы тогда «не догоняли».
И только потом Лена Амирханова съездила в Барселону на конгресс, вернулась оттуда с огромными глазами, сказала, что у нас всё не так, и начала двигать «нью-йорк».
А в самый первый раз про «лос-анджелес» я узнал так: перуанец Пабло, хозяин питерской «Фиесты Латины» где-то нашёл спонсоров и организовал что-то вроде всероссийского чемпионата по сальсе.
Причём он приехал в «LaBamb’у» и договорился: «LaBamb’а» проводила конкурс в Москве, «Фиеста Латина» — соревнования в Питере. Затем победители в Питере встречались и по итогам этого финала лучшие две пары ехали на международный конкурс в Стокгольме, где выступали сальсерас не то из восьми, не то из двенадцати европейских стран.
Между Стокгольмом и Хельсинки ходил паром, половину его организаторы снимали под конкурс. В дороге он был двенадцать часов туда и двенадцать обратно – всего получались сутки музыки; это сейчас все наелись разнообразными конгрессами, а тогда нас, выходцев из СССР это, конечно, впечатляло.
Московский конкурс делился на две номинации: для русских и для латиноамериканцев. Мотивировалось это тем, что уровень русских был ниже. Это действительно было так: сейчас, когда смотришь на те записи хорошо танцующих русских и хорошо танцующих латиноамериканцев, разница просто чудовищная.
Был это, наверное, год 1999. Потому что этот конкурс в «LaBamb’е» устраивался дважды: в 1998 среди русских его выиграл Сакаев, а в 1999 – я. По крайней мере, могу сказать, что Алексенцев проводил «Кубок Карма-бара» много позже – тогда, по-моему, и «LaBamb’ы» уже не было.
Что же до тамошних конкурсов, то были они массовыми. Клуб был большой: представьте себе шестьсот человек участников и зрителей. Со стороны могло показаться, что тут проходят олимпийские игры.
Так вот, в итоге у нас образовалась такая четвёрка: я со своей партнёршей и победитель среди латиносов Габриэль со своей. Потом мы ещё съездили в Питер, и дальше должны были вместе с Пабло ехать в Стокгольм. И тут Габриэлю не дали визу…
Ну, поскольку поездка была согласована, его партнёршу в Стокгольм всё равно повезли, нашли ей какого-то партнёра местного. Пролетели мы там, естественно, как фанера над Парижем – потому что уровень танцевания у тех, кто приехал, был намного выше.
И вот именно там мы увидели одну или несколько пар, танцующих LA. Именно они объяснили нам про то, что это новый стиль и показали первые элементы, которые по приезде в Москву мы и пробовали повторять.
***
Про нынешнее состояние сальсы могу сказать, что сейчас общий уровень однозначно сильнее, чем в те времена. Так, как танцевали мы в «LaBamb’е», сейчас танцуют, наверное, середнячки. Сальса живёт и развивается, никуда она не денется, всё с ней в порядке.
Школы-однодневки были всегда; людей, которые живут в сальсе так успешно и так долго, как Носова, Алексенцев или Ванюшины, мало.
Бальники тоже были всегда – они ходили и в «LaBamb’у» — над ними смеялись тогда, смеются и сейчас. С другой стороны, из бальников вышло много замечательных танцоров, по которым не видно, что они бальники, а уж девчонок-бальниц всегда было много.
Что касается коммерции – куда ж от неё денешься. В конце концов, Эдди Торрес тоже устраивает свои бесконечные чемпионаты и продаёт кассеты – что это, если не бизнес.
Другое дело, что есть, наверное, неталантливые преподаватели. Когда приходишь на «Препод-пати» и видишь, что преподавателей там больше, чем посетителей, и какие они, вопросы, конечно возникают. Наверное, из-за таких людей, которые ничего больше не могут дать ученикам, и возникают школы-однодневки. Народ просто уходит от них и идёт к кому-то ещё.
[1] Abreus Alfonso Molina – сейчас – руководитель собственной школы сальсы в Москве.
[2] Здесь в записках Ольги Носовой использована жж-запись Дарьи Гавриловой «Нецензурная история сальсы«
[3]Gilberto Lazaro Lamadriz, сейчас – руководитель школы Estilo Cubano.
[4] Михаил Сакаев – администратор форума Salsa.ru
[6] Братья Vazquez — основатели стиля сальсы «лос-анджелес».
