Весной на Moscow Salsa&Kizomba Festival прошёл турнир по бачате. Высокие места в Jack’n’Jill заняла пара из Уфы: Дмитрий Давыдов был первым, а Дилара Давыдова – четвертой. Мы решили, что это – хороший повод поговорить о sensual.
Ну, и ещё о подготовке танцоров и роли профессионалов в социальных танцах.
«Наш путь в бачате начинался с конца»
Дмитрий и Дилара, давайте кратко расскажем о вас.
Дилара: Года четыре назад я начинала с сальсы. Притом, что танцевать всегда любила, и даже немного танцевала, но это была какая-то самодеятельность. А в сальсе стало реально интересно. Но, когда пришёл Дима, мы стали больше специализироваться на бачате.
Дмитрий: Я занимался танцами с детства. В первый раз на какие-то эстрадные танцы меня привели лет, наверное, в шесть. Помню, завели в зал, и преподаватель спросила: «А кто танцевать не хочет?» Я поднял руку и ушёл. Мама была в шоке.
Во втором классе одноклассница пригласила меня на бальные танцы, ей нужен был партнёр. Точнее, её мама позвала моего папу. Так началась моя карьера, и продолжалась она со второго по одиннадцатый класс с перерывом на год, когда я ломал ногу. Потом я её закончил и подумал, что в танцы я больше никогда не вернусь.
А потом родитель одного из танцоров, с которым я раньше занимался, открыл свою школу социальных танцев и позвал меня. До этого я социальные танцы не любил – они у нас в городе были плохо развиты, да и видел я их только на оупенах, YouTube тогда тоже не был сильно развит – а тут прям понравилось.
На втором занятии по руэде я увидел Дилару, и некоторое время был занят только тем, чтобы снискать её расположение. Потому что она меня тогда не очень замечала.
Меня в принципе позвали ставить номер по руэде. Мы выступили. Успешно. И к тому времени познакомились с Диларой так, что могли куда-то сходить в общей компании. А потом начали встречаться.
— Бачата в этой истории когда появилась?
Дилара: Мы стали танцевать вместе, и бачата нам поначалу не очень нравилась. Точнее, то, как её танцуют у нас в городе. Потом мы посмотрели несколько роликов – как танцуют в Испании, посмотрели на самую известную пару – Daniel y Desirée. А потом начали экспериментировать.
— А чего сразу Daniel y Desirée? Существует же много разновидностей бачаты, не только sensual.
Дмитрий: Мы сначала хотели развиваться как сальса-танцоры. Но в городе нам быстро стало неинтересно – мы ходили на мастер-классы, смотрели YouTube. А потом я увидел номер Даниэля и Дезире на Bachata Stars 2010 года, после которого они стали мегапопулярны в Европе. После этого я видел только ролик Jorge Ataca&Tanya La Alemana и он мне страшно не понравился. Это сейчас я понимаю, что видео в джинсовых шортиках – это в принципе первое их выступление, когда они только начали изучать бачату. И оно было очень сырое и очень простое. И мне – на тот момент – любителю всяческих страшных завязок в сальсе – такая простота была не к месту.
А у Даниэля и Дезире мне понравилась чувственность, взаимодействие. Волны были только внешним проявлением. А зацепила музыкальность, другая музыка. И я сказал себе: «Если я хочу танцевать бачату, то только так!» И мы начали пробовать.
Мы к тому времени уже как-то пытались танцевать бачату.
(Дилара смеётся).
Из серии «шаг-приставка, шаг-приставка». А тут мы на вечеринках (на занятия мы уже почти не ходили) стали пытаться вставлять волны…
— Я ещё зацепилась за слово «музыкальность»…Доминиканская бачата ведь тоже очень музыкальна, только музыкальность там своя. А музыкальность sensual как рассчитана на европейское ухо, сродни сальсе-romantica.
Дилара: Это когда мы начинали, нам нравился только sensual, а сейчас мы танцуем и доминикану, и урбану, и модерну. Чтобы понять бачату, нам, видимо, нужно было пройти через эти волны…
Дмитрий: У всех свой путь, и у нас он получился «с конца». А сейчас я тащусь от Атаки с Таней, мне очень нравится то, что они делают, и как. Мне нравится танцевать доминиканскую музыку, её слушать. Но на тот момент – нет; хотелось сложных изощрений, связок, волн. В общем, всего того, что я сейчас говорю людям не делать.
Дилара: По крайней мере, в начале своего танцевального пути.
Как учиться: о пользе партнёрш без бального опыта и собственных мастер-классов
— Что было после того, как вы смотрели ролики?
Дмитрий: У нас не было преподавателя. Сначала мы просто смотрели ролики Даниэля и Дезире и по максимуму копировали элементы и связки. Записывали свои видео, смотрели, где не так, пытались отточить.
Поскольку у меня бальное прошлое, про какие-то элементы я понимал, как они делаются. Но поскольку Дилара – не профессиональный танцор, учился танцевать не «по-бальному», постепенно выбивал из себя бальную составляющую.
Дилара: А я всегда руководствовалась принципом: «Если партнёр не выводит, я не делаю это движение». Это помогло нам понять основы ведения в бачате. Наверное, если бы на тот момент у Димы была партнёрша-бальница, они бы просто подстроились друг под друга. Танцевали бы эффектно, но совсем не развивались.
Дмитрий: А так поначалу и было: когда я пришёл в школу, меня поставили в пару с девочкой-бывшей бальницей. И у нас всё сразу стало получаться: мы были жёсткие, быстрые; на танцполе я чувствовал себя богом. А когда мы встали в пару с Диларой, получаться стало не очень, пришлось перестраиваться.
— Это к вопросу о пользе нетренированных людей в танцах.
Дмитрий: Да, но если два нетренированных человека встанут в пару, у них ничего не получится. А тут я, по крайней мере, знал, как устроено тело, как работает рамка.
Дальше были мастер-классы. По-моему, Antonio y Estefania приезжали в Уфу, Daniel y Desirée приезжали в Воронеж (уж не помню, в каком порядке это было).
Помню, в Воронеже был наш первый выездной фестиваль. Тогда, в 2014 открылась наша танцевальная студия. Мы уже год преподавали индивидуально – у нас было три пары, которые подошли к нам на вечеринке и сказали: «Мы хотим так же». К слову, они до сих пор с нами занимаются, и это – те немногие, кто изучает sensual.
А к Даниэлю и Дэзире мы тогда поехали на классы. И там был Jack’n’Jill, который они же и судили. И так получилось, я его выиграл среди парней, а Дилара – среди девочек. Теперь, когда я и сам сужу турниры, понимаю, как они выглядят со стороны. Но тогда это был очень мощный знак: мы идём в нужном направлении.
Сейчас я знаю: если ты победил в турнире, это не значит, что ты крут. Это значит: все остальные ещё хуже. (Смеются).
Дилара: А тогда, поскольку мы не выезжали, то не понимали, как вообще выглядит то, что мы танцуем.
Дмитрий: А в мае 2015 мы поехали на «Кубок Урала» по бачате. Там тоже был Jack’n’Jill, и была номинация «бачата шоу». В итоге в турнире я был первым, а Дилара – второй, а в шоу мы были вторыми – первое место занял Рустам Шакиров. Было очень обидно, потому что у нас была разница в три балла и огромный провал по костюмам – за него скостили ещё десятку. А мы же были «социальщики», и готовить костюмы для каких-то выступлений нам казалось нонсенс.
На этих же соревнованиях нас впервые позвали на мастер-классы. Через две недели мы вернулись обратно в Екатеринбург, потом – в Белгород, в Смоленск. Мы начали кататься, причём в первое время нам говорили: «Вы так похожи на Даниэля и Дэзире». И наш первый класс так и назывался: «Бачата sensual, Daniel y Desirée style». Даниэль и Дэзире, понятно, не в курсе. (Смеются).
А потом мы стали ездить, смотреть на людей. В 2015 познакомились с Антоном Лужняком и Аней Желтовой, с Костенко – ещё до того, как он стал знаменит. А уровню восприятия способствовали даже не столько поездки, сколько наши собственные мастер-классы. Ведь когда ты преподаёшь, приходится структурировать материал. Иногда после мастер-класса приходишь в зал и думаешь: «Я там какую-то мысль задвинул – надо попробовать».
Вообще головой я всегда понимал больше, чем мог сделать телом. Наверное, сказывается любовь именно смотреть видео, вглядываться, что и как. Плюс танцевальная подготовка, плюс занудство.
Дилара: Плюс, надо учиться постоянно. Поэтому с 2016 года мы стали выезжать на фестивали в Европу.
Дмитрий: Мы поехали на две недели в Испанию, сначала поездили по городам, посмотрели, как у них всё происходит, потом пять дней пробыли на фестивале BACHATAZO. И по приезде было желание сказать своим ученикам: «Так, ребята, забыли всё…»
Дилара: Мы реально перестроились, во многом даже после вечеринок, после того, как почувствовали, как люди там танцуют. Но в России пока так не потанцуешь.
Дмитрий: Поэтому нам скоро стало скучно: в сентябре мы вернулись, а в декабре умотали в Испанию снова. Съездили в школу к нескольким известным преподавателям — Ronald & Alba, Alfredo Alarcon..
— А что не так?
Дмитрий: У них качественно выше уровень танцевания. А для девушек, по количеству хороших партнёров, там прям рай.
Дилара: Плюс у них на вечеринках танцуют многое из того, что у нас пока не понимают, как делать. У нас чаще ломают, чем танцуют.
Дмитрий: В России я привык на вечеринках танцевать очень просто: бейсик-бейсик-поворот. На вечеринке в Испании после таких танцев я наблюдал на лицах партнёрш явное неудовольствие. На второй день я решил размяться перед вечеринкой. В России я так над девушками никогда не измывался, но они были довольны.
«Если «нам давали волны, и у меня болит спина», виноваты и партнёр, и партнёрша»
— Есть такое противоречие. Романтичный sensual по музыке более приспособлен для европейского уха. Но он требует самой мощной физической подготовки. И человек, кажется, слышит нюансы, но совершенно не готов их протанцевать. А когда ему об этом говоришь, разворачивается и уходит туда, где ему «покажут волны» на первом занятии.
Дмитрий: Оооох!
Дилара: Сложный вопрос. Со своими учениками мы сначала изучаем основы бачаты классической, а к sensual переходим только в старших группах. И тогда, прежде, чем изучать волны, люди хоть как-то успевают прокачаться, а девочки – ещё и походить на lady style, чтобы понять, как у них работают мышцы. Мы всё-таки не сторонники того, чтобы давать sensual неподготовленному человеку.
Важно понимать, что в sensual огромную роль играет ведение. К сожалению, очень многие партнёры ведут некорректно, из-за этого у девочек появляются проблемы со спиной. Если вести корректно, позволять девушке делать движения в ту амплитуду, которая ей удобна, и не ломать, танец будет комфортным. Но для этого надо вырасти.
Дмитрий: У нас вообще всё интересно: вроде бы мы считаемся парой, которая преподаёт sensual, но за те два с половиной года, что мы открыли собственную школу, у нас до бачаты sensual добрались единицы. Сейчас есть старшая группа, которая начинала с него, как и мы. Но всем последующим ребятам мы старались, прежде всего, заложить основы ритмики и классического ведения – чтобы они могли спокойно делать более простые элементы. А на элементы из «чувственной бачаты» у нас попадали только ребята, которые были к ним готовы.
Давайте разберём ситуацию частями. То есть, если «нам давали волны, и у меня вылетело два позвонка», — это виноват партнёр?
Хором: Оба!
Дмитрий: Нельзя всё сваливать на партнёров. Конечно, на занятии я всегда это делаю. Но, положа руку на сердце, виноваты оба. Как минимум в том, что партнёрша встала в пару с этим партнёром, зная, что с ним вставать не стоит.
Дилара: И поддалась…
Дмитрий: Да, и повелась на то, что он начал делать, чувствуя, что ей это будет…
Дилара: Некомфортно.
Дмитрий: И не остановила его.
— То есть, если девочка встаёт в пару, и партнёр вдруг начинает танцевать такой технически сложный стиль, она должна его остановить?
Дилара: Если у неё есть проблемы со спиной или что-то потянуто – да. И она должна об этом говорить партнёру. Потому что партнёр может причинить травму не со зла – может быть, он просто тебя не чувствует. Нужно говорить и давать обратную связь.
— Ну, у неё же в это время одна мысль: «С Танькой сделали эту волну, чем я хуже?»
Дмитрий: У меня бывали истории, когда на вечеринке я приглашал девушку, и она сразу говорила: «У меня есть проблемы со спиной». – Ну, ОК, — если она была расслаблена, я сразу понимал, что с ней делать можно, что – нельзя, а что – делать осторожно. Хотя, возможно, другие партнёры стали бы выводить её на те элементы, которые сейчас ей делать не стоит, она бы зажималась, и начиналось бы противоборство, когда партнёр не понимает, что делать, партнёрша сопротивляется, и у них вместо танца получается греко-римская борьба.
Поэтому, если есть проблемы со спиной, стоит не то чтобы не ходить на эти танцы, но отдавать себе отчёт в том, что ты можешь сделать, а что – не можешь. И приложить максимальные усилия, чтобы о твоих проблемах все вокруг знали.
Дилара: И заниматься собой!
— То есть, я так понимаю, танцору ещё нужен мозг?
Дмитрий: Он всегда нужен.
— Что главное в определении границ своих возможностей? Вот приходит к вам ученик, показывает какой-нибудь совсем шоу-номер и говорит: «Я хочу вот так, причём завтра».
Дмитрий: У нас они быстро понимают, что быстро так не будет. Либо уходят…в поисках того, где же так будет завтра. Но у нас в городе осталось всего две крупных школы, где преподают бачату.
— То есть, вы так решили эту проблему?
(Все смеются).
Дмитрий: Причём я знаю, что в другой школе, по крайней мере, раньше sensual не давали вообще. Так что я даже не переживаю, что люди уйдут и себя где-то поломают. Как максимум, они могут сделать это самостоятельно.
Что они делают сами с собой, меня мало волнует – волнует то, что они будут делать, когда придут на танцпол. Но наши девочки в этом плане уже научены: они просто зажимаются в камень, и у таких ребят ничего не получается. То есть, у наших девочек будет два варианта: либо они просто не поймут, что такой партнёр от них хочет, и будут смотреть на него большими глазами, потому что они привыкли к определённому корректному ведению. Либо быстро поймут, кто с ними танцует, и превратятся в камушек, который перемещается только целиком – от пяток до макушки, — и ни на какие волны отправляться не будет, принципиально.
Я не знаю, что делать с такими людьми. Наверное, бороться с ними – больше задача девушек. Потому что, если у него нет преподавателя, преподаватель ему ни о чём не скажет. А если преподаватель считает, что это нормально, — это совсем печально.
Уровень спасут…профессионалы?
— Если человек хочет танцевать, как Хорхе и Джудит, что он должен пройти? Ритмику, тренажёрный зал, сколько?
Дмитрий: Во-первых, надо понимать: все топовые европейские танцоры бачаты, в том числе Джудит, имеют танцевальное прошлое. По-моему, единственная, кто там не профессионал – это Desiree – она только в тринадцать лет начала танцевать сальсу. Соответственно, чтобы танцевать, как они, лучше с детства и начинать.
Даниэль вроде бы тоже не танцует с детства, по крайней мере профессионально. А Алемана точно с детства танцует. Помню, у нас было такое философское рассуждение: хороших партнёров в Европе много потому, что там много профессиональных партнёрш. Просто в России пока профессионалы до этих танцев не доходят. Но, думаю, у нас они тоже скоро появятся – когда это будет массово.
— Это Вы сейчас всех отправили на подготовку в классический балет?
Дмитрий: Я подвожу вот к чему: тем, кто хочет танцевать бачату, поможет классика. Тренажёрный зал тоже пригодится – для того, чтобы кубики были, но развивать именно танцевальные навыки – это станок, растяжка, пластика.
Дилара: Боди-балет.
Дмитрий: То есть, для непрофессионального танцора заниматься по четыре часа в день только бачатой и надеяться так улучшить хореографию — бесполезно. До какого-то уровня он, конечно, может дорасти. Но дальше ему нужен либо профессиональный педагог рядом, который будет подсказывать, где тянуть колени, где – не тянуть. Либо надо заниматься классическими видами танцев, и переводить своё тело на более высокий уровень.
Кстати, думаю, в сальсе – то же самое: в какой-то момент твоё тело достигает определённого предела, и просто одной сальсой его уже не раскачать. Пока у нас в России это понимают единицы, поэтому у нас много пар среднего уровня. Но выше они скакнуть никак не могут – не хватает навыков тела.
— Думаю, у нас мотивации нет. И пары, по большей части, не профессиональные.
Дмитрий: Я знаю российские профессиональные бачата-пары, которые уже чего-то стоят на мировом уровне. На мировой уровень они пока не тянут, но могут за него зацепиться. И они занимаются классикой, в том числе. Но в целом рост уровня у нас произойдёт тогда, когда в эти танцы придут профессиональные танцоры. И ещё когда начнут массово набирать детские группы.
Так уже было с бальными танцами. Был период, когда их танцевали взрослые, и уровень был любительский. До тех пор, пока в танцы не стали набирать с четырёх-пяти лет, и не появились люди, которые занимаются этим всю жизнь, качественного танцевания у нас не было. Оно появилось именно с появлением детских танцев. То же самое, полагаю, когда-нибудь случится и с бачатой.
— Но танцы, в которые приходят в четыре-пять лет, — это большой спорт.
Дмитрий: Не совсем спорт. Эти люди не будут постоянно соревноваться. И безостановочно заниматься с пяти до сорока пяти лет – тоже, хотя, думаю, и такие найдутся. Просто появится много людей, которые к пятнадцати-шестнадцати годам, когда тело находится на пике развития и может сделать очень многое, будут уже уметь это делать. Кто-то из них будет выходить на российскую сцену, делать профессиональные номера, постановки, преподавать, ездить в Европу. И тогда у нас появятся свои Хорхе и Джудит, Даниэль и Дэзире и прочие.
— У меня возникает обычный контраргумент социальщика к бальникам. Когда дети танцуют лет с четырёх-пяти, часто возникает картинка, на которую жутковато смотреть. Любой парный танец – это история отношений мужчины и женщины. И вот выходят на паркет какие-нибудь «дети 1» — и делают движения, до понимания смысла которых им ещё лет десять расти…
Дмитрий: Я не считаю, что людей надо с детства учить танцевать в близкой позиции и обниматься.
— Я с ужасом представляю бачату sensual в исполнении семилеток…
Дмитрий: Я видел, но больше не хочу.
Цель – не в том, чтобы научить маленького ребёнка танцевать сразу бачату. Цель в том, чтобы научить его танцевать в целом, даже неважно, что. Заложить любовь к этой культуре и нужные в будущем навыки – ведение, пластику, понимание объёма, уважение к партнёрше, этику.
А то ведь как бывает. Приходит на вечеринку человек, который всю жизнь провёл за компьютером – а там пятнадцать партнёрш! И приходится учить, что футболки надо менять, что тянуть за руки не надо, что старые рваные кроссовки – это история не для вечеринки. А профессиональных танцоров учить этому не надо.
Когда профессиональный преподаватель идёт в класс, сначала в класс заходит запах его туалетной воды и только потом – он сам. От блеска их ботинок слепнут глаза, а с каждой тренировки можно фоткать лук, потому что они всю жизнь на сцене. И вежливо вести себя с партнёршей для них естественно, как ходить.
Как опознать человека из России?
— Кто для Вас был примером таких умений? Или они остались ещё из бального опыта?
Дмитрий: Конкретно у меня подобного опыта, вынесенного из бальных танцев, к сожалению, не было. Дилара как девочка на такие вещи внимание обращала, а я, к сожалению, нет. Не думаю, что я выглядел как совсем «с улицы», но к сожалению…
Я не помню, когда это понимание пришло; окончательно оно сформировалось, пожалуй, только в этом году. Будучи в последние два года гастролирующей парой, мы стараемся и на занятия, и на вечеринки одеваться так, чтобы было понятно, что мы – преподаватели.
Помню, в этом году мы приехали в Милан на «Bachata Day». Я надел свой лучший прикид, зашёл даже не в зал – в танцевальный холл, встал. И тут мне очень захотелось вернуться в номер и переодеться, потому что при взгляде на меня сразу было понятно, что я из России. Это был полный капец.
Это была центральная вечеринка. Видимо, ещё была тематика, на которую мы, по обыкновению, не посмотрели. Все женщины были в вечерних и коктейльных платьях. Но я про партнёров расскажу. Я такого количества специальной танцевальной обуви в жизни не видел. Если это были кроссовки – это были кроссовки из последней коллекции. Если это были брюки, то они нормально сидели. Отглаженные футболки, пиджаки, какие-то украшения. И там люди так ходят по улицам. А уж на вечеринке всё блестело и рябило. Поэтому я стопроцентно видел людей, к которым можно подойти и заговорить по-русски. Причём это работало в обе стороны: стою я в холле, ко мне подходит парень, заговаривает по-русски, и я понимаю: «Ну, да…»
И после того феста мы поняли: хочешь быть приличным человеком в Европе, — на одежду нужно обращать внимание. И все вечеринки там ночные – они начинаются в 12 ночи и заканчиваются в шесть-семь утра. То есть, это – ночная светская жизнь.
О пользе конкурсов для…ленивых
— Какую роль играют конкурсы, и что на них возможно?
Дмитрий: Я не настаиваю на истине в последней инстанции, но, по-моему, конкурс – это основной элемент развития. Потому что без конкурсов нет стимула. Когда ты готовишься к конкурсу – совершенствуешь технику. Когда ты выходишь после этой подготовки на танцпол, — проходишь через стресс, и что-то закрепляется и остаётся в твоём теле.
Когда ты делаешь показательный номер для конкурса – у тебя есть стимул сделать его лучше и круче. Когда тебе приходится соревноваться с сильными ребятами, — ты делаешь чуть больше, чем можешь на самом деле. А в следующий раз – это опять будет чуть лучше. Если же ты делаешь номер просто для «показать на вечеринке», — такого стимула нет. И в следующий раз ты его сделаешь на том же уровне. Любая подготовка к соревнованиям – это рост, не обязательно относиться к этому, как к спорту.
— Но для соревнований нужны критерии. И тогда сразу возникает масса спортивных элементов – деление танца на элементы, стандарты их исполнения, амплитуда и пр. И мы, не желая того, уходим в спорт.
Дмитрий: В Европе чётко различают социальную и спортивную бачату. Спорт там начинается в финалах крупных турниров – там соревнуются очень сильные танцоры, и если не вводить критерии, разницу между ними трудно будет уследить.
Но для простых смертных критерии можно не вводить. Нам важен не столько результат соревнований, сколько подготовка к ним и их наличие. Поэтому мне на самом деле не всегда интересно, кто там вообще победит. Главное, — чтобы конкурсы проходили регулярно, и люди к ним готовились.
Дилара: Главное – результат соревнования не возводить в смысл танцевания.
Дмитрий: Мне очень нравится соревноваться, потому что это – такой способ танцевания на публику. Поскольку я достаточно ленивый, то не люблю делать номера. А Jack’n’Jill – это такой способ выйти на публику, не готовя номера. Для нас сейчас – это просто способ чуть-чуть получить адреналин, поиграть с нервишками, устроить баттл за кулисами. Особенно если ты знаешь других участников, это просто весело.
